Башня на краю света
Шрифт:
— Вздор! Ты дождешься, что я отберу у тебя все это и раздам малышам!
Под нажимом отца Эрику пришлось записаться в скауты — тот считал, что лучше уж так проводить свой досуг. Эрик подчинился ему без охоты, хорошим скаутом он так никогда и не стал. Но он продержался там целый год, научившись за это время разжигать костер двумя спичками, вязать узлы четырнадцатью способами и многим другим нужным вещам. Он усвоил законы скаутов и проявлял чудеса стоицизма, неуклонно следуя им. Он избегал по возможности употреблять неприличные выражения,
Воскресенья он проводил в походах по сильно пересеченным местностям, вооруженный картой и компасом, которыми не умел пользоваться. Однако, после того как он дважды сбился с пути и был вынужден до утра бродить пустынными проселками, Эрик потерял интерес к скаутскому движению. Он признался себе, что не рожден для этого. Хотя был готов до последнего утверждать, что во всем виноват компас, показывавший неверное направление.
Он вышел из отряда скаутов и вновь принялся за ребячьи забавы, к великой печали и гневу своего отца.
— Ты что, никогда не повзрослеешь?! — восклицал тот.
Эрику очень хотелось бы его утешить, он до головных болей размышлял, чем бы ему таким заняться, что выглядело бы по-настоящему серьезным. В конце концов он остановился на утренней гимнастике, но вскоре должен был прекратить занятия из-за протеста жильцов этажом ниже. Тогда он достал скрипку и начал брать уроки, после чего те же жильцы попросили его лучше снова заняться гимнастикой.
Затем он выменял на скрипку коллекцию марок, но после двух недель страстного коллекционирования потерял к ним интерес и обменял коллекцию на заводной поезд.
Это была та капля, что переполнила чашу. Отец в немногих словах разъяснил ему, что считает его безнадежным, учить его дальше не намерен и после выпускных экзаменов в гимназии устроит его куда-нибудь конторщиком.
У Эрика не было особой тяги к учению, но гораздо меньшее влечение испытывал он к конторской работе, поэтому решение отца явилось для него жестоким ударом. Он пытался уговорить отца, но тот настоял на своем, и вскоре после того, как были сданы экзамены (с посредственными результатами), Эрик очутился в конторе небольшого промышленного предприятия, на работе, к которой уже на втором часу своей новой деятельности почувствовал безграничное отвращение.
Наступили черные времена. Каждый день равнялся году, и, если бы после работы не было возможности немного утешиться с игрушками, он давно бы покончил с собой. Лишь только он стал получать жалованье, достаточное, чтобы прокормиться, как тут же покинул родительский дом и снял комнату. Он не мог больше выносить скорбного вида, с которым отец наблюдал за его забавами.
А в один прекрасный день у Эрика словно открылись глаза — он понял, что дальше так дело не пойдет, и принял свое великое решение. Он начнет изучать в свободное время право, а когда получит диплом, то станет
И от своего решения он не отступил. С несвойственной ему энергией вгрызался Эрик в науки и в сравнительно короткий срок сдал первую часть программы, после чего устроился на работу в министерство восстановления народного хозяйства.
Это был день торжества Эрика — он преодолел первый этап на пути к цели. Поэтому он решил зайти в отдел игрушек универмага и купить себе в подарок что-нибудь забавное.
Выбор здесь всегда богатый, кроме того, многое появилось за те годы, что он не следил за новинками. Продавщица стала любезно показывать ему игрушки — одну за другой.
— Взгляните, какая прелесть, — говорила она, ставя на прилавок заводного лягушонка, который умел прыгать. — У меня дома уже есть такой.
— У вас? — поразился он.
— Ну да. Он показался мне таким забавным, я взяла и купила. Нам ведь здесь еще скидку делают, небольшую правда.
— Неплохо, — завистливо протянул Эрик.
Наконец он остановился на красивой лодке с электромотором. Игрушка довольно дорогая, но ведь и случай особенный.
— Я бы тоже выбрала такую, — сказала продавщица.
— Правда? — Эрик начинал проникаться к ней симпатией.
— Мне она больше всех нравится, но слишком уж дорого…
— Мы могли бы поиграть моей, вместе, — великодушно предложил он.
Она рассмеялась.
— Я серьезно. Давайте вечером встретимся и испытаем ее.
Она снова рассмеялась, но он объяснил ей, где собирается устроить испытания. А вечером, когда он играл с лодкой, внезапно появилась и продавщица из универмага.
— Вы все же пришли! — воскликнул он, приятно удивленный.
— Это было выше моих сил. В эту лодку я влюбилась с первого взгляда.
Они играли с лодкой весь вечер, а когда расстались, договорились, что она зайдет к нему как-нибудь после работы посмотреть игрушки.
И вот в один прекрасный день они поженились и сняли однокомнатную квартирку, куда каждый принес свои игрушки.
Нельзя сказать, чтобы женитьба благотворно отразилась на занятиях Эрика. Точнее, она положила им конец. Формально он оставался студентом, фактически же учеба заглохла. Он даже высчитал, что с такими темпами получит диплом на девятом десятке.
— Это не дело, — нередко говорил он. — Я должен взять себя в руки.
И он брал себя в руки и по нескольку дней прилежно занимался. Тове всячески подогревала это усердие. Впереди маячил электрический поезд.
Собственно, на сегодняшний вечер он также запланировал занятия, но вышло по-другому — Тове купила автомобиль, и взять себя в руки было не так просто.
— Ну и машина! — бормотал он, разворачивая автомобиль на полу.
— Их только сегодня завезли, — рассказывала она, — я просто не смогла удержаться.