Башня на краю света
Шрифт:
Солнце и Месяц, сменяя друг друга, смотрят с небес, мчится куда-то ветер, и льет дождь, море то хмурится, то светлеет, корабли снимаются с якоря, поднимают паруса и исчезают в бескрайней пустыне, обращаясь в еле приметные тени и в ничто, но потом тени вновь возникают и опять обращаются в корабли.
Один из этих кораблей — «Кристина», где твой отец — капитан. «Кристина» — большая шхуна, она почти постоянно в плавании, потому что совершает регулярные рейсы до Эдинбурга и до Копенгагена, откуда она доставляет товары для Торгового Дома Рёмера.
На борту «Кристины» ты бывал
И вот ты стоишь на качающейся палубе, дрожа от холода, и слышишь, как большой парус в бешенстве бьется и грохочет прежде чем покориться ветру и успокоиться, развернуться во всю ширь, вольготно и привольно.
Итак, он тронулся в путь — утренний ковчег, эта потрескивающая и поскрипывающая шхуна со всеми своими Мачтами, Гиками и Бакштагами, со своим Бушпритом, Штурвалом и Брашпилем, с Рубкой и с Камбузом. Сколько новых слов, новых счастливых названий! И все здесь насквозь пропитано запахом смолы и откачиваемой воды, рыбы, соли и дыма.
А вот это — Море, иссиня-черное, и зеленое, и белесоватое, с тысячеустым шепотом и ропотом волн.
А темная кромка вдали — это Горизонт. Горизонт! Самое удивительное из всех слов, столько в нем таится ужаса и восторга, ведь это там Край Света, это там Великая Бездна, гигантская постель, в которой ночью спит Солнце, а днем — Месяц и Звезды. И это там стоит Башня…
Да ты погляди — и в самом деле, вон она стоит, у самого горизонта, со сверкающей звездой наверху!
Но вот серые паруса «Кристины» разом окрашиваются в кроваво-красный цвет — это Солнце начинает подниматься из пропасти! И вдруг оно показывается на востоке, чудовищно огромное и багряно-красное, в дымке утреннего тумана. Но оно не стоит на месте, оно раскачивается вверх-вниз, точно исполинский бакен, исчезает за гребнями мощных валов и тотчас вновь появляется, с каждым разом все более раздувшееся, грозящее лопнуть, зловещее! А ты продрог, зуб на зуб не попадает, не только от холода, но и от страха — ты видишь?! Пурпурный пузырь вокруг Солнца прорвался, ослепительно яркое пламя вылилось наружу, и вот уже море полыхает пожаром!
Но Отец, стоящий у штурвала, громко и сладко зевает, обнажая крупные зубы в гущине бороды и усов — стало быть, пока все идет как надо и час Светопреставленья и Страшного Суда еще не пробил.
Да, вот Солнце уже сереет и скрывается за сумрачной завесой града. Градины оглушительно барабанят по туго натянутым парусам и весело скачут по палубе. И когда Солнце наконец снова показывается, то это уже самое обыкновенное, желтое, будничное солнышко. Опять обыкновенный день, мир опять стал самим собою, и шхуна входит во фьорд и подплывает к причалу порта.
Из всех замечательных строений в городе самое замечательное — Зеленый Пакгауз.
Зеленый Пакгауз — это высокий дом на пристани, в котором много просторных
В одном месте есть отгороженная клетушка, сплошь усыпанная осколками стекла. Это Стекольня. Здесь работает Стекольный Мастер, он режет стекло алмазом, который висит на шнурке у него на шее, чтоб никто не мог его уворовать, потому что алмаз — самая драгоценная вещь на свете.
Стекольный Мастер — серьезный человек с бледным лицом, красным носом и красными глазами.
Стекольному Мастеру «выпала тяжкая судьба», он «потерпел крах в жизни».
— Что такое крах?
— Это когда человек теряет все, что ему было дорого.
— Он потерял свой алмаз?
— Нет, он потерял пятерых из своих шести детей, все они умерли от чахотки. И жена его тоже умерла от чахотки. Теперь у него осталась одна только маленькая Ангелика.
«Тяжкая судьба»! «Крах в жизни»!
Когда Стекольный Мастер надрезает стекло алмазом, а потом осторожно отламывает от него кусок для окна, то стекло говорит «крах!».
А еще в Зеленом Пакгаузе есть Оле Угрюмец. Его место в громадном помещении на самом верху, под большим слуховым окном. Это Парусный Чердак. Здесь он сидит, разложив на коленях край паруса, точно укрывшись большущим одеялом. Он Мастер Парусник. Когда его о чем-нибудь спрашивают, он не отвечает, поэтому с ним никто не разговаривает. Зато он разговаривает сам с собой и произносит странные фразы: «Она меня погладила, чтобы порчу на меня наслать». «Таким манером они многих укокошили».
Оле Угрюмец мастерит маленькие кораблики. Они стоят у него на полке — чудесные шхуны и шлюпы, с полной оснасткой, сверкающие лаком и яркими красками. Работник Антон берет тебя однажды с собой на Парусный Чердак и показывает тебе эти замечательные корабли. Оле Угрюмец сидит там и шьет парус, тебе видна лишь его спина в шерстяной фуфайке да старая помятая суконная шапка, с которой он никогда не расстается.
В углу просторного чердака стоит Рюбергова Труба. Рюбергова Труба — это ревун, которым пользуются во время тумана, у него есть зеленый раструб и рукоятка, и, когда эту рукоятку крутят, раздается такой жуткий вой, что от него с ума сойти можно.
— А Оле Угрюмец от Рюберговой Трубы с ума сошел?
— Оле Угрюмец не сумасшедший, он просто со странностями. А сделался он таким потому, что от него жена сбежала. Когда это случилось, он на время и правда лишился рассудка.
— А что такое рассудок?
— Ну, это то, чем мы думаем.
— А Оле Угрюмец все время думал про свою жену?
Тетя Нанна складывает губы трубочкой и дует тебе в лицо:
— Да!..
Однажды Антон принес тебе два кораблика — это был подарок от Оле Угрюмца! Ты пришел в неописуемый восторг и отправился на Парусный Чердак поблагодарить Оле. Он ничего не сказал в ответ и даже не взглянул на тебя, но все его заросшее щетиной лицо расплылось в широкой улыбке.