Башня Рассвета
Шрифт:
Ирэн усмехнулась, но ущипнула его запястье, отстраняясь из его объятий.
— Ты будешь рад, что она здесь, когда мы приземлимся.
— Надеюсь, очень надеюсь.
Ирэн снова ущипнула его, но Шаол поймал ее руку и поцеловал пальцы.
Жена — его жена. Он никогда не видел путь вперёд так ясно, как в тот день три недели назад, когда он смотрел на нее, сидящую в саду, и просто… знал. Он знал, чего хотел, и поэтому он подошел к ней, встал на колени и просто спросил:
«Ты
Она обвила руками его шею, сбив их обоих прямо в фонтан. Там, где они остались, среди рыб, целуясь, пока слуга не кашлянул, проходя мимо.
И глядя на нее сейчас, на её волосы, которые вились от морского воздуха, веснушки от постоянного нахождения на солнце на её носу и щеках… Шаол улыбнулся.
Ответная улыбка Ирэн была ярче, чем солнце.
Он взял с собой этот проклятый золотой диван, разорванные подушки и все такое. Это не принесло ему недостатка в комментариях Хасар, когда его втащили в грузовой отсек, но ему было все равно. Если они переживут эту войну, он построит дом для Ирэн, и поставит диван в их гостиной. Также он забрал с собой Фарашу, которая в настоящее время терроризировала бедных солдат, которым было поручено присматривать за лошадьми на борту.
Свадебный подарок от Хасар, вместе с лошадью миникьюи Ирэн.
Он почти сказал принцессе, что она может оставить лошадь Эллады себе, но было что-то, что можно было бы сказать о возможности уничтожать солдат Мората верхом на лошади по имени Бабочка.
Все еще прислонившись к нему, Ирэн обхватила пальцами медальон, который она никогда не снимала, даже когда купалась. Он задавался вопросом, может ли он взять его на пару дней, чтобы поменять ее инициалы на новые.
Больше нет Ирэн Тауэрс. Теперь Ирэн Вэстфол.
Она улыбнулась, глядя на медальон, серебристый, почти ослепляющий в полуденное солнце.
— Полагаю, мне больше не нужна моя маленькая записка.
— Почему?
— Потому что я не одна, — сказала она, проводя пальцами по металлу. — И потому, что я нашла свою храбрость.
Он поцеловал ее в щеку, но ничего не сказал, когда она открыла медальон и осторожно достала коричневую бумагу. Ветер пытался вырвать её из пальцев девушки, но Ирэн крепко сжала, разглаживая тонкий фрагмент.
Она просмотрела на текст, который она читала тысячу раз.
— Интересно, вернется ли она на эту войну. Кто бы она ни была. Она говорила об империи, как… — Ирэн покачала головой, больше для себя. — Возможно, она вернется домой, чтобы сражаться, откуда бы она ни плыла.
Она протянула ему лист бумаги и повернулась к морю впереди.
Шаол взял бумагу из рук Ирэн, которая была мягкой из-за бесчисленного количества прочтений и складок из-за того, что она держала его в кармане, сжимала его все эти годы.
Он развернул записку и прочитал слова,
«Иди туда, куда нужно, а потом и к другим. Миру нужно больше целителей».
Волны успокоились. Сам корабль, казалось, остановился.
Шаол взглянул на Ирэн, спокойно улыбающуюся морю, а затем на записку.
На почерк, который он знал так же хорошо, как и его собственный.
Ирэн посмотрела на слёзы, катящиеся по его лицу, которые он не мог остановить.
— Что не так?
Тогда ей исполнилось бы шестнадцать, а то и семнадцать. И если она была в Иннише…
Это было на ее пути в Красную пустыню, на пути к тренировкам с Молчаливыми Ассасинами. Ушибы, которые описала Ирэн… Избиение Аробинна Хемела в наказание за освобождение рабов Рульфа и разрушение Бухты Черепов.
— Шаол?
«Иди туда, куда нужно, а потом и к другим. Миру нужно больше целителей».
Её почерк…
Шаол, наконец, поднял глаза, сморгнув слёзы, когда посмотрел на лицо жены. Красивые черты её лица, эти золотые глаза.
Подарок.
Подарок от королевы, которая увидела другую женщину, так же, как и она, горящую в аду, и решила протянуть руку помощи. Не думая о том, что долг когда-нибудь будет возвращен. Момент доброты, кулон на цепочке…
И даже Аэлина не могла этого знать, спасая барменшу от этих наемников, обучая ее защищаться, отдавая ей это золото и записку…
Даже Аэлина не знала, не мечтала и не догадалась, как на этот момент доброты будет дан ответ.
Не только одна целительница, благословленная самой Сильбой, которая способна исцелять от Валгов.
Но еще триста целителей, которые пришли с ней.
Триста целителей из Торре, которые теперь распространялись на тысяче кораблей самого кагана.
Одолжение — вот что Ирэн попросила мужчину в обмен на спасение его самой любимой дочери.
Каган согласился.
Тогда Ирэн опустилась на колени перед каганом.
«Спасите моих людей».
Это все, что она попросила. Все, о чём она умоляла.
«Спасите моих людей», — так ответил каган.
И дал им тысячу кораблей из флота Хасар и его собственного. Заполненных пехотинцами Кашина и племени Дарган.
И над ними, охватывая горизонт далеко позади корабля, на котором теперь плыли Шаол и Ирэн… Над ними пролетали тысяча ракинов во главе с Сартаком и Несрин, с каждого клана.
Армия, которая бросит вызов Морату, еще прибудет, она все еще находилась в Антике под командованием Кашина. Через две недели, сказал каган, не желая рисковать с осенними штормами. Итак, это всё… Только половина. Только половина, и тем не менее масштаб того, что плыло и летело за ним…