Башня с часами
Шрифт:
– Спасибо тебе, - с чувством ответила я.
– Я тебе тоже очень сильно люблю.
Но морально все-таки пoка не готова отказываться от всего, что является моей жизнью ради любви.
– А я сильно люблю тебя. Поэтому ни о чем не волнуйся. Я все сделаю, чтобы ты была счастлива здесь. Со мной. Вот увидишь, жизнь наладится.
Наверняка Макс так и поступит. Вот только счастье – нечто совершенно эфемерное. Можно все сделать для него – и не добиться желаемого результата.
– Мне в универ пора собираться, – немного виновато пробормотала я,
– И мне тоже, – расстроенно отозвался Макс, явно сетуя на беспощадность суровой реальности, от которой никуда не спрятаться, даже если очень хочется.
– Но если что-то случится – что угодно странное! – сразу звони мне.
Я с готовностью пообещала именно так и поступить. Да и, в конце концов, больше не к кому обратиться за помощью и советом, даром, что и родные есть,и друзья. Или подруги у меня все-таки были, а не есть?
Оказалось, зеркала пришли в норму за ночь, но странные вещи за пределами квартиры я продолжала видеть, пусть все стало на порядок проще и легче – я различала, что материально, а что нет. После круговерти прошлого вечера это казалось почти благословением.
И все-таки от чего зависит происходящее?
Ну, должна же быть хоть какая-то закономерность в творящемся вокруг хаосе? В мире же должно быть все упорядочено. По крайней мере, я жила с верой в это.
Я ожидала от нового дня разве что спокойствия, однако появились перемены, которых я не ожидала: Катька соизволила написать.
«Ты там живая? Почему не отвечаешь? Твоя мама весь вечер названивала», - было в сообщении подруги.
Ну, хотя бы она волновалась обо мне. Уже приятно и внушает надежды на будущее нoрмальное общение, а не то безобразие, которое у нас сейчас.
«Телефон разрядился. Со мной все в полном порядке», - отписалась я.
Что бы ни происходило, как бы мы ни ссорились с подругами, мне казалось, что не стоило заставлять их волноваться обо мне без причины. Это было бы просто подло.
И если с девочками можно было обойтись сообщениями,то вот мама – разгневанная как все демоны ада разом – позвонила сама. ?твечать не хотелось просто категорически. Она у меня так-то женщина спокойная, выдержанная, однако если начинает выяснять oтношения – рой oкоп и прячься, иначе прибьет волной праведного гнева.
– Алиса, где тебя носило?! – завопила матушка моя так, что, кажется, из телефона чуть динамик не вылетел.
Я от шока едва не выронила телефон, а потом почувствовала.ю как под взглядами других пассажиров безудержно краснею. Да у?, неловко было.
– Ма, у ме?я просто телефон разрядился я, - принялась мямлить я.
Но то, что проглотила Катя, на маме уже не сработало.
– Прекрати мне врать. Я ездила к тебе домой. И тебя там не было!
Вот же влипла. Ну вот и почему мои родители настолько сердобольные, а? Почему нельзя было просто подождать утра?! Путь-то неблизкий, даже без пробок минут тридцать, а то и побольше.
И что теперь говорить?
–
Попытка отбиться вышла откровенно неудачной, мама рявкнула как могла громко.
– Да я всю ночь больницы и морги обзванивала!
Нет, мне бы даже стыдно стало. Точно бы стало. Если бы произошедшее хоть в чем-то зависело от моей воли. Вот только я совершенно не управляла путешествиями между мирами. А перекрыть поток ругани правдой невозможно.
Вот тебе и волшебное чудо.
– Где ты была?!
Про парня лучше и не заикаться.
– У новой подруги из университета. Ты ее не знаешь, - ответила я, понимая, что эта ложь вызовет множество вопросов.
Мама моя человек какой угодно, но точно не глупый.
– И как же зовут твою подругу?
Допрос тут же продолжился.
– Маша, - ляпнула я первое пришедшее на ум имя.
– Она учится курсом старше.
Если украсить ложь подробностями, она покажется достоверней. Или нет.
– И с каких пор ты начала общаться с другими курсами?
– С недавних, - выпалила я, – мам, я больше не могу говорить.
В каком-то смысле я даже не соврала, разговаривать с матерью, при этом оставаясь милой хорошей девочкой я бы определенно уже не смогла. Но обсуждение моей ночной отлучки определенно было не закрыто и еще долго закрыто не будет. Проще говоря, родители весь мозг выедят за то, что заставила их переживать за свое здоровье.
И в довершение отвратительного утра я увидела, как в маршрутку поднимаeтся Даша. Вот уж точно не было печали – греби полной ложкой и не жалуйся после. Имелась слабенькая надежда на то, что в честь ссоры на меня снова не oбратят внимания, но как бы не так. Дашка решила, что хорошенького понемножку,и мне жизненно необходимо получить обязательную дозу душеспасительных наставлений и от нее тоже.
Словно мне родителей не хватает.
– Доброе утро, - мрачно возвестила подруга, плюхнувшись на сидение напротив.
– Здравствуй, – отозвалась я, не будучи уверенной, подходит ли определение «доброе» этому утру.
Воспитание не позволило промолчать. Иногда я чертовски сильно ненавидела это свое воспитание, которое мешало ответить резко там, где и стоило бы.
– Что, завралась? – осведомилась Дашка с равными долями ехидства и нравоучительности. – Парня нет, парня нет, вот только у кого-то ты все-таки ночевала.
Это я предпочла просто проигнорировать. Все равно выбора не оставалось.
– И чего молчишь? – решила не сдаваться Дашка и продолжила напирать.
Я вздохнула, поглядела в глаза подруге и как могла спокойно ответила:
– Не хочу с тобой разговаривать.
Подруга покраснела так, что от нее, кажется, можно было прикуривать.
– Ну ты и!… – подозреваю, закончить фразу Даше хотелось нецензурно, но в набитой людьми маршрутке она все-таки не рискнула. – Совершенно ни стыда, ни совести! Ты хоть представляешь, как твои родители переживали!