Башня тишины

Джафаров Рагим

— Садись, пять. Теперь про первый стих, который читал. Как я и сказал, он часть большого ритуала, во время которого хаому пьют.

— Ай, да-а-а, — Дауд поцокал языком. — Все-таки наркотики.

— Что ты имеешь в виду?

— Глаза у Амины последнее время странные были. Но я в этом плохо разбираюсь, да.

— Я, честно говоря, не знаю, какие признаки у принятия хаомы. Может, и расширенные зрачки.

— Зачем зрачки? Зрачки нормальные были. Глаза странные, да.

— Что это значит?

— Не могу объяснить, видеть надо. Другие глаза. — Дауд

сокрушался, будто он старательный отец, который прошляпил дочку-наркоманку. — Ты умный, Руслан-муэллим, но это нам ничего не дает. Амину где искать?

— Для проведения ритуала нужно как минимум два человека. Минимум. А в идеале восемь. Причем все они должны быть зороастрийскими священниками.

Дауд некоторое время молчал, потом спросил:

— Может, она просто делала хаому и пила? И никаких ритуалов не было.

— А зачем тогда стихи? — возразил Руслан. — Делай и пей. В Азербайджане есть действующий зороастрийский храм? Или община? Где-то же она нашла как минимум одного священника для ритуала? Если проводила, конечно.

— Атешгях? — предположил Дауд.

— Что в переводе с персидского — «храм огня». Но в остальном я понятия не имею, что это и где!

— Храм, да! — опомнился Дауд. — Тут недалеко. Едем?

— Ночью? Нет, конечно! Утром поедем. Все, я спать. Пошли.

Руслан встал со стопки книг и потянулся. Он только сейчас осознал, насколько устал. Дауд аккуратно взял его под локоть, вывел в гостиную и собирался вывести в коридор, но Руслан остановился.

— Слушай, а тут есть что-то, свойственное двадцатипятилетней девушке? Что там молодежь слушает? Дима Билан какой-нибудь? Я не знаю, плакаты какие-то? Хоть что-то человеческое?

— Есть один, в спальне.

— Ну пошли.

— Зачем? — уперся Дауд. — Там полиция все смотрела, не нашли ничего.

— В кабинете тоже смотрела.

— Нету в спальне ничего, я тебе клянус, да! — запричитал Дауд. — Один плакат висит, и все.

— Ладно, не ори! Просто опиши плакат.

Дауд отпустил локоть и, судя по жалобно скрипнувшему косяку, заглянул в комнату не входя: оперся о дверь и сунул в комнату голову. Кажется, его настолько смущала процедура осмотра чужой комнаты, что он старался не только ни к чему не прикасаться, но и не смотреть ни на что без лишней необходимости.

— Ну? — не выдержал Руслан.

— Над кроватью плакат. Нарисован мужик… Солидный такой… Бородатый, да…

— Подробнее?

— В золоте весь…

— Армянин, что ли?

— Нет, да-а-а! В смысле, цвет одежды! Еще у него корона и меч! Это мультик какой-то, наверное.

— Почему мультик?

— Нарисован так… Несерьезно, да.

— Добро пожаловать в современное искусство, — вздохнул Руслан. — Ладно, веди меня в мои покои!

Дауд с удовольствием утащил его из комнаты, проводил и на прощание оставил свой номер телефона. Велел звонить, если что-то случится, и ушел так быстро, что Руслан даже не успел уточнить, что может случиться.

Он так устал, что лег спать, даже не приняв душ и не почистив зубы. Просто разделся и залез

под одеяло, прислушиваясь к недовольному рычанию Аждахи.

И сразу же провалился в бесконечную череду странных снов, из которых никак не мог выбраться. Иногда он усилием воли уже почти открывал глаза, даже слышал звуки из реальности: гром, яростный стук дождя по окнам, шипение Аждахи, — но потом опять тонул, так и не вынырнув из снов. Строго говоря, это был один сон, который повторялся раз за разом. Руслан видел огромную полыхающую башню странной формы. Как будто к нормальной башне приделали… волнорез? Башня полыхала на фоне ночного города, на фоне моря, на фоне другого здания, на фоне земли, на фоне бульвара. Локация не менялась, менялась точка обзора. То снизу, то сверху, то сбоку. Руслан вообще не помнил, когда последний раз видел такие яркие, цветные сны. И сначала даже радовался. Но когда проклятая башня появилась перед ним в сотый раз, Руслану уже хотелось плакать.

Наконец он проснулся. Несколько секунд пытался понять, где находится. Потом на него свалились воспоминания, а вместе с ними головная боль. Руслан скривился. Если верить ощущениям, это было похмелье. Другой вопрос, когда он успел напиться.

— Живой? — спросил Дауд.

Руслан дернулся, зачем-то натянул одеяло повыше.

— Ты нормальный?!

— Все хорошо, сагол, — совершенно серьезно сказал Дауд, видимо, не поняв вопроса.

— И давно ты тут?

— Нет, только пришел.

— Зачем?!

— Проверить. Мало ли что.

— Например, что?!

— Мало ли, — неопределенно ответил Дауд, а до Руслана вдруг дошло, в чем дело.

Амину он потерял, если что-то случится еще и с сыном, то Октай его съест.

— Ты какие-нибудь лекарства принимаешь? — поинтересовался Дауд.

— Нет!

— Ты кричал во сне. Меня позвали, да, сказали посмотреть.

— Да всё в порядке, — уже спокойнее ответил Руслан. — Дай я оденусь хотя бы!

— Одевайся, да! — оставшись на месте, поторопил Дауд. — Слушай, а со шторами…

— Выйти не хочешь? — не находя в себе достаточно злости для того, чтобы сделать эту фразу более ядовитой, спросил Руслан.

— Хорошо. Одежда тут, на стуле. Я в гостиной буду, собирайся, надо ехать.

— Куда? — не понял Руслан.

— В храм. Говорили же вчера.

— Вот прямо сейчас надо подрываться, что ли?! Я хочу есть, мне хотя бы помыться надо! Чего ты меня драконишь?!

— Время уходит! — в голосе Дауда появился оранжевый оттенок. — Амину надо искать. Ты весь день спишь!

— А сколько времени?

— Вечер уже, — с плохо скрываемым недовольством ответил Дауд. — Поехали. Потом поешь.

Руслан кивнул, что вызвало вспышку головной боли, и выбрался из кровати. Как можно быстрее принял душ, собрался и привычно уже потащился за Даудом.

На этот раз Дауд не повел его странными окольными путями, а выбрал кратчайший маршрут. Через минуту они вышли из дома и торопливо зашагали через парк. Руслан споткнулся обо что-то, потом еще раз, в итоге стал ругаться.