Башня Занида. Да не опустится тьма! Демон, который всегда ошибался
Шрифт:
— Ну, так закрой глаза и представь себе, что здесь лежит твоя жена. Принимайся за дело.
— Что ж, как говорят у нас, ничего не испытывая, ничего не узнаешь. — Огромными усилиями воли я заставил появиться свой бесценный мужской орган и наполнил кровью поясницу. Когда ко мне пришла уверенность в том, что я справлюсь, я открыл глаза.
Дульнесса глядела на меня с ужасом.
— Немедленно убери эту мерзость! — закричала она. — О, боги! Да он похож на те булавы, которыми лупили друг друга древние рыцари. Ты бы просто-напросто убил меня им!
— Сожалею, что не могу быть вам полезен,
— Да врет он все, прохвост! Только в болтовне и силен, а на деле… Ха! Последний раз ему пришлось звать на помощь Стиглара. А вот человек-обезьяна — другое дело. Этот стоит троих.
— И все человеческие особи женского рода испытывают такую потребность в постоянном наполнении?
— Нет, я особый случай. А все Арканиус виноват, зараза. Я отшила его, а он наложил на меня за это проклятие ненасытности… Грязный старикашка! Какое счастье, что его сцапал демон! Но я-то осталась заколдованной, и ни один колдун не может снять заклятия.
— Возможно, со временем его действие сотрется, — предположил я. — С заклятиями так бывает.
— Хорошо бы… А то ведь свихнешься, если несколько раз в день не получишь своего…
— Но ведь когда кругом столько жаждущих подсобных рабочих…
— Сколько раз в год они моются? Нет уж, я предпочитаю чистых любовников. Но знаешь, иногда так припрет… Ну, ладно. Что там у тебя с картами? Насколько тебя обчистили?
Я рассказал о своей потере.
— Ха! — воскликнула она. — Это похоже на Багардо: сначала дать деньги, а потом за карточным столом отобрать их.
— Ты хочешь сказать, что он меня обманул?
— Конечно. А ты как думал, недотепа?
Я поразмышлял.
— Должно быть, в этом и заключается суть уловленной мной вибрации.
— Ты умеешь читать мысли?
— Нет, только улавливаю различные вибрации, которые выдают эмоции других существ.
— Сколько он тебе платит?
— Три пенса в день.
Она хрипло захохотала.
— Мой дорогой Эдим, сейчас же ступай к Багардо и заставь его удвоить эту сумму: даже наемным рабочим он платит по шесть пенсов. Тогда и деньги у тебя будут, и этому мошеннику нос утрем.
Я сделал все, как она мне посоветовала. Багардо от всего сердца посмеялся над рассказом о неудавшемся обольщении Дульнессы. Это привело его в такое хорошее расположение духа, что он даже согласился повысить мне плату, конечно, принимая во внимание исчезнувшую половину. Мы возобновили игру. Я был настороже и ловил волны-предупреждения. Вскоре мне удалось несколько раз добиться преимущества. Багардо пристально посмотрел на меня и сказал:
— Должно быть, я утратил чутье карты. Как бы там ни было, пора спать. Нам придется рано вставать — двинемся в Ориноко. Но я должен сказать, мастер Эдим, что ты овладел искусством игры в скиллет быстрее, чем любой из моих учеников. Ты, милый, часом мысли не читаешь?
— Нет, хозяин. — Мой ответ был правдивым, если употреблять слово «мысли» в
— Очень жаль, что ты не читаешь мысли: я мог бы использовать это в представлении. А теперь запомни: когда появляются посетители, ты должен вести себя, как настоящий дикарь. Они именно того и ждут. Рычи, вой, тряси решетку, словно хочешь сразиться с парочкой львов. Сделай вид, что ты хочешь вырваться из клетки.
Унгах сказал:
— Шеф, я думаю…
— Оставь свои мысли при себе, мастер Обезьяна. Я уверен, что демон свое дело знает.
Ориноко, лежащий у Кийамоса выше Ира, крупнее, чем Эвродиум, но меньше Чемниза. Мы планировали провести там два полных дня и дать три представления: два вечером и одно следующим утром. Первое представление мы начали тем же вечером.
Первым лбом, вошедшим в палатку с чудовищем, был старик с неуверенной походкой. По исходящему от него запаху вина я заключил, что нетвердость его походки объясняется не одним лишь возрастом. Он неуверенно приблизился к моему фургону и вперил в меня мутный взгляд. Я тоже уставился на него, не желая утруждать себя приступами «ярости» для одного-единственного зрителя. Старик вытащил бутылку и отхлебнул из нее. Потом пробормотал:
— Чтоб мне в дерьме утонуть, уже повсюду их вижу. Вон, привидение! Сгинь! Изыди! О, боги, дайте мне пить свое молочко спокойно! Единственное мое утешение, в мои-то годы…
Он зарыдал и побрел прочь, а в палатку хлынули другие гляделки. Когда Багардо произнес свою речь, я завыл, зарычал, заскрежетал и принялся трясти решетку. Помня наставления, я выбрал два прута и тянул их, пока они не согнулись. Ближайшие лбы отпрянули, ноте, кто стоял дальше, подались вперед. Багардо послал мне одобрительную улыбку. Ободренный, я рванулся вперед, как дракон с болот Кшака, и пустил в ход всю свою силу. Прутья подались. Один с громким треском вылетел из нижнего паза. Я вырвал его и отшвырнул. Потом, как мне было велено, я просунулся в образовавшееся отверстие и выскочил из клетки, рыча на ближайших зевак. Я не имел намерения причинять вреда посетителям. Но передние зрители с ужасающими криками бросились назад. Через несколько мгновений земля покрылась месивом барахтающихся тел. Обитатели Первого уровня боролись, вскакивали и снова валились друг на друга, в ужасе крича:
— Дракон на свободе!!!
Когда они вывалились на улицу, их паническое состояние передалось другим, и вся толпа ринулась к выходу из главного шатра. За все время моего пребывания на 12-ом уровне я никогда не был свидетелем такого нелепого поведения. Может, мы, демоны, и тугодумы, но никакой неприятный сюрприз не сделает нас безумцами.
Некоторые пытались взобраться наверх или спрятаться под складками ткани, опоясывающей участок. Те, кто был сбит с ног или ранен, ковыляли или ползли к выходу. Борьба разгоралась с новой силой. Несколько игорных касс опрокинулось, и горожане начали растаскивать добычу. Шатер затрещал. Кто-то крикнул: