Башня Занида. Да не опустится тьма! Демон, который всегда ошибался
Шрифт:
Но едва я сделал это, как мои усики уловили нечто странное. С ревом на меня налетела волна ледяного ветра. Она, казалось, шла откуда-то сверху. Мой маленький костер, ярко вспыхнув, тут же погас.
Я поднялся на ноги, намереваясь снова развести огонь, но холод так заморозил мои движения, что я стал неподвижнее каменной статуи. Не имея достаточной опоры, я медленно осел — к счастью, не в затухающий костер — и застыл в той самой позе, которую принял, прежде чем потерял контроль над своими движениями.
Лошадь насторожилась, фыркнула и заковыляла прочь. Потом
Позже я узнал, что так оно и было. Пещерные люди находятся по своему развитию на уровне каменного века. Обнаружив, что стекло легко поддается обработке, они стали отправлять в Солибрию мех в обмен на разбитые бутылки и оконные стекла.
Теперь лучники появились из-за валунов и устремились по тропе. Некоторые занялись разделкой моей мертвой лошади ножами из камня и стекла, другие столпились вокруг меня.
С первого взгляда заперазхов можно было принять за полулюдей-полумедведей, но когда они подошли ближе, я понял, что такое впечатление возникает из-за их меховой одежды.
Они явно принадлежали к той же расе людей, что и новариане, в отличие от моего друга Унгаха, но в массе своей были выше и плотнее новариан. Насколько мне удалось разглядеть, по эталонам Первого уровня они вовсе не были уродами. Волосы у них были различных оттенков, а глаза коричневые или серые.
Но запах их был ужасен. И, поскольку я был лишен возможности менять положение, я ничего не мог сделать, чтобы его избежать.
Они что-то кричали на своем языке, и я понял, что болтливостью заперазхи превосходят новариан. Я, естественно, не понял из их речей ни слова. Среди них, казалось, было два вождя: очень высокий воин средних лет и согбенный белобородый старец. Первый отдавал людям распоряжения, но время от времени вполголоса спрашивал совета у второго.
Они повернули меня, расстегнули на мне одежду и принялись разглядывать, тыча в меня пальцами. Наконец четверо из них подняли меня, каждый держа за одну конечность, и понесли. Остальные последовали за ними, тяжело нагруженные лошадиным мясом. От самой же клячи не осталось теперь ничего, кроме скелета. Я почти не видел дороги, по которой мы двигались, из-за того, что находился в неудобном положении и не мог повернуть голову. Я мог лишь смотреть в небо, полуприкрыв глаза, чтобы их не слепило солнце.
Заперазхи вошли в деревню, состоящую из кожаных палаток, теснившихся у входа в пещеру. Меня пронесли мимо столпившихся у своих домов женщин и детей к этой самой пещере, расположенной у основания скалы. Темнота пещеры скоро уступила место свету факелов и многочисленных маленьких ламп из камня, расставленных вдоль стен. Каждая такая лампа представляла собой глубокую тарелку с ручкой и фитилем: кусочком меха, плавающем в озерце растопленного жира.
В глубине пещеры стояла тускло освещенная статуя, своими размерами раза в два превышающая
Некоторое время заперазхи игнорировали меня. Все время кто-то входил и выходил, в пещере не смолкал гул голосов.
Благодаря костру, разведенному у входа, лампам, фонарям и дыханию собравшихся заперазхов, в пещере было куда теплее, чем на улице. Я начал отогреваться. Вскоре я уже мог открывать и закрывать глаза, потом двигать головой и, наконец, пальцами на руках и ногах.
Пока я прикидывал, как лучше использовать вновь обретенную подвижность, белобородый старец, которого я уже видел раньше, пробрался сквозь массу людей и остановился передо мной, держа лампу в руке. Потом он схватил меня за руку и резко дернул.
Мне следовало бы притвориться, что я все еще не способен двигаться, но движение его было слишком неожиданным и застало меня врасплох я вырвал руку у заперазха, выдав тем самым, что уже вернул себе нормальную двигательную способность. Старик позвал несколько членов племени и, они поспешили к нему. Одни сорвали с меня плащ и шапку, данные мне Айвором, другие связали мне лодыжки и кисти рук. Те, что отняли у меня одежду, забавлялись, примеряя ее на себя и громко хохоча при виде того, как она меняет их внешность.
Старец опустил свою лампу и сел подле меня, скрестив ноги. Он мне задал вопрос на языке, которого я не понял. Я мог лишь смотреть на него… Тогда он сказал мне на ломаном новарианском:
— Ты говоришь новарианский язык?
— Да, сэр. Меня зовут Эдимом. К кому имею честь обращаться?
— Я Иурог, шаман… по-вашему «колдун» из племени заперазхов. Но кто есть ты? Ты не есть человек.
— Нет, сэр, я не человек. Я — демон с 12-го уровня, посланный с поручением синдиками Ира. Могу ли я взять на себя смелость осведомиться о ваших целях?
Иурог хмыкнул.
— Демоны есть дьяволы, суть существа колдовские. Но у тебя, по крайней мере, хорошие манеры. Мы принесем тебя в жертву Рострошу. — Он кивнул в сторону идола. — Тогда Рострош посылать нам много овец и много коз для еды.
Я попытался объяснить ему причину моего путешествия и важности моей миссии, но он лишь смеялся над моими объяснениями.
— Все демоны лгут, — сказал он. — Это знать каждый. Мы не бояться тебя, черный человек, даже если ты есть дьявол.
Я спросил:
— Доктор Иурог, объясните мне одну вещь, прошу вас: мне сказали, что в соглашении между вашим народом и солибрийцами есть пункт о свободном проходе путешественников через Игольное Ушко. Почему же тогда вы меня поймали?
— Соглашение нехорошее! Солибрийцы обещать, что давать нам каждый месяц по быку, а мы позволять им ходить здесь. Когда Гавиндос стать главный солибриец, он больше не посылать нам быков. Он не держать слово, мы его тоже не держать. Все чужеземцы лгать.
— Вы поймали меня с помощью магического заклинания, заставившего меня окаменеть?