Башня Занида. Да не опустится тьма! Демон, который всегда ошибался

де Камп Лайон Спрэг

Феллон подозревал, что с обоими животными обращались преднамеренно жестоко, чтобы довести их до той ярости, в которой они находились. В нормальных условиях инстинкт заставил бы их избегать друг друга.

Йеки припал к земле, едва не задевая по ней брюхом, как кот, подкрадывающийся к птице, и обнажил клыки, издавая непрерывный рык. Шан, наоборот, выпрямился во весь рост, выгибая лебединую шею и пританцовывая вокруг противника причудливым аллюром, свойственным только этим животным — переставляя лапы по очереди, по часовой стрелке. Каждая из этих

лап была снабжена мощными, острыми как бритва когтями. Из утыканной зубами пасти шана то и дело вырывались резкие крики. Йеки подступил было поближе к нему, и голова на длинной шее тут же метнулась вперед, с лязгом щелкнув челюстями. Челюсти должны были сомкнуться на шее противника, но в последний момент йеки успел отскочить. И снова начал подбираться к врагу.

Кришнаиты доводили себя до совершенного исступления. Они орали и заключали пари с разных концов ямы. Они вспрыгивали на сидения и соскакивали обратно на пол, как обезьяны, и кричали тем, кто находился впереди, чтобы они не мешали смотреть. Сидевший справа от Феллона Чиндор эр-Квинан самозабвенно раздирал в клочья элегантный колпак.

Огромные челюсти то и дело лязгали. Первую кровь зрители приветствовали оглушительным ревом: не повезло йеки, который не успел увернуться от зубов тропического хищника, и из его распоротого плеча по блестящему меху потекла коричневая кровь, похожая на какао.

Находившийся в нескольких креслах от Чиндора кришнаит пытался заключить с ним пари, но они не могли расслышать друг друга за общим гвалтом. В конце концов кришнаит перелез через ноги соседей и выбрался в проход, а оттуда перебрался к Чиндору, который что-то орал, приложив руки рупором ко рту. Зрители из задних рядов перелезали через спинки кресел, становились позади тех, чьи места были впереди, и смотрели поверх их голов и плечей.

Лязг, ляз-з-зг. Кровь потекла из ран и у йеки, и у шана. Воздух был насыщен сигарным дымом, мощным ароматом духов, парами алкоголя и запахами тел кришнаитов и животных. Феллон закашлялся. Лийара-медеплавильщик что-то кричал.

Покрытые кровавой пеной пасти медленно сближались, животные выжидали — кто нанесет удар первым? Феллон обнаружил, что сжимает перила побелевшими от напряжения пальцами.

Лязг! Шан и йеки ударили одновременно. Шан вцепился в переднюю лапу врага, однако тот успел сомкнуть челюсти на шее противника. И тут же во все стороны полетел песок от лап катавшихся по арене сцепившихся зверей. Когда массивная лапа или тело задевали деревянное ограждение ямы, весь зал сотрясался под аккомпанемент мощных гулких ударов.

Глаза Феллона, как и у всех в зале, были прикованы к животным, и он ничего не замечал вокруг себя до тех пор, пока не почувствовал, как чьи-то сильные руки схватили его за лодыжки и резко дернули Вверх. Толчок, и он перевалился через перила и полетел вниз.

Ему показалось, что его столкнул Лийара, но решить, так ли это, он не успел, потому что врезался лицом в песок.

Он перевернулся на живот, опасаясь, что сломал шею, но, как выяснилось, он ее

лишь как следует вывихнул. Поспешив подняться на ноги, он оказался лицом к лицу с йеки, стоявшим над неподвижным шаном. Последний, как легко можно было видеть, уже расстался с жизнью.

Феллон посмотрел вверх. Край ямы был кольцом бледно-зеленых лиц. У большинства зрителей были раскрыты рты, но ничего разобрать Феллон не смог, потому что все вопили одновременно.

— Меч! — крикнул он. — Сбросьте мне меч, кто-нибудь!

Среди зрителей началась суета, но меча ни у кого не оказалось — все оружие, как и полагалось, было сдано при входе в дом. Кто-то кричал что-то о веревке, кто-то — о лестнице, а еще кто-то предлагал связать вместе несколько туник. Суеты было много, шума еще больше, но толку никакого.

Йеки оставил шана и направился к Феллону, припав брюхом к песку.

Тут сам хозяин дома перегнулся через ограждение и крикнул:

— Охе, мастер Антане! Ловите!

В яму, рукоятью вниз, полетел меч. Феллон подбежал, поймал его на лету и тут же развернулся лицом к йеки.

Зверь приближался. Еще несколько мгновений, и он должен был прыгнуть, и тогда, подумал Феллон, от меча не будет никакого проку. Может быть, ему и посчастливится нанести смертельный удар, но что толку — умирая, животное все равно прикончит его.

Единственным способом защиты могла стать только решительная атака. Феллон пошел на йеки, выставив перед собой меч. Тварь взревела и выбросила вперед неповреждённую переднюю лапу. Феллон парировал клинком и слегка царапнул пальцы, из которых торчали жуткие когти.

Йеки заревел еще громче. Феллон, сердце которого бешено стучало в груди, сделал выпад, целя в нос зверя. Почувствовав укол, тот отступил, рыча и брызгая слюной.

— Мастер Антане! — крикнул кто-то. — Гони его к открытым воротам.

Выпад — выигран шаг, еще выпад. Отдернуть клинок, уворачиваясь от мощной лапы. Еще шаг. Постепенно Феллон оттеснял йеки к воротам, каждое мгновение ожидая, что тот в ярости прыгнет и прихлопнет наглеца.

Потом, как будто вспомнив о своем убежище, зверь неожиданно развернулся и по-змеиному скользнул в отверстие в стене. Едва коричневый мех растворился в темноте, как ворота с лязгом опустились.

Феллон покачнулся. Кто-то наконец принес лестницу. Феллон неторопливо выбрался из ямы и вернул меч Кастамбангу.

Дружеские руки хлопали его по спине, ему совали сигары и бокалы с напитками, несколько кришнаитов взвалили его на плечи и пронесли вокруг комнаты. Чем-чем, а сдержанностью кришнаиты не отличались. Кульминацией торжества стал момент, когда один из кришнаитов вручил Феллону полный колпак золотых и серебряных монет, собранных зрителями в знак восхищения бесстрашием землянина.

Лийары нигде не было видно. Из разговоров Феллон понял, что никто не видел, как промышленник перебросил его через ограждение: «Какого Тиацана полетел ты вниз?», «Хватил, наверное, лишку ты?», «Нет, с чудовищами бьется он веселья ради!».