Башня. Новый Ковчег 2
Шрифт:
— Ты чего сюда припёрлась? — зло спросил Кир. — Чокнулась совсем, да? Ни хрена не соображаешь!
— Я… Саша! Кирилл! Ребята, вы в порядке? — тихо спросила Катя, и Сашка понял по голосу, что она сейчас разрыдается.
Он бросился к ней, прижал к себе её тело, такое тёплое, родное, знакомое, зарылся лицом в волосы.
— Катя, — прошептал едва слышно, просто потому что надо было хоть что-то сказать. — Вот ты дурочка какая. Ну зачем ты сюда пришла?
— Я не могла ждать. Вы ушли, а я… я подумала, а вдруг я тоже… тоже могу чем-то помочь…
— Помочь? —
Сашка оторвался от Кати, сердито зыркнул в сторону Кира.
— Выражения выбирай! — рявкнул он.
Сашка не мог понять, что заставляет его вести себя так, но сейчас, рядом с этой девочкой, так доверчиво прильнувшей к нему, с девочкой, которая каких-то полчаса назад что-то говорила о том, как она ему верит (что точно он не помнил, а может даже и не слышал, поглощённый и зачарованный другим — её запахом, гладкой кожей, мягкой нежностью губ), именно с ней он опять ощутил тот самый кураж. И он точно знал — теперь он будет драться, кидаться на врагов, сделает всё, чтобы защитить её.
— Охренеть! Ромео блин, — Кир сплюнул и отвернулся. В его голосе было что-то такое… Сашка не стал копаться в этом, да и плевать ему по большому счёту, о чём там думает Кир.
— Кать, ну, правда, ну зачем ты? — он отвернулся от Кирилла и принялся вглядываться в доверчиво поднятое к нему круглое Катино лицо. — Это же опасно. Тут такое было, ты не представляешь.
— Да я осторожно, — оправдывалась Катя, прижимаясь к Сашке. — Правда, чуть на охрану не напоролась. На пятьдесят четвёртом. Мне показалось, они отсюда шли. Но я в будке спряталась, там же она открыта как раз.
— Катя! — у Сашки перехватило дыханье. До него вдруг дошло, с кем чуть-чуть не столкнулась Катя. Его Катя. Теперь уже точно его!
— Я вам не мешаю? — Кир или не услышал, о чём они говорили, или просто не понял.
Он по-прежнему стоял на пару ступеней ниже, привалившись спиной к стене.
— Может мне уйти и оставить вас тут наедине? А, голубки? — Сашка не видел в полутьме лица Кира, но отчётливо представил себе, как тонкие губы Шорохова кривятся в презрительной усмешке. — А чего? Отличное место для свиданки! Сань, ты не забыл? Там вообще-то Павел Григорьевич вот-вот кровью истечёт.
— Павел Григорьевич? — Катины и без того большие глаза ещё больше округлились.
— Да. Он там внизу, ранен. Они в него стреляли, — Сашка не стал уточнять, кто такие они. — Мы его оставили внизу, затащили в какую-то каморку. Но Кир прав. Нам надо скорее в больницу. Вдвоём мы его не дотащим. Там Анна Константиновна, она, наверное, знает, что делать…
— Вот-вот. Допёрло наконец-то, — Кир оторвался от стены и, обойдя их, направился наверх, постепенно убыстряя шаг, потом обернулся и насмешливо добавил. — Ну чего? Идёте? Или так и будете тут обжиматься?
— Заткнись! — бросил Сашка, сам поражаясь в каком тоне он говорит с Киром. Но рядом с Катей, да ещё и после всего, что произошло за последний час, что-то сильно изменилось. Неконфликтный, осторожный, трусоватый Саша Поляков исчез, и появился другой человек.
Он двинулся вслед за Киром, так и не отпустив от себя Катю, прижимая её, поддерживая за талию.
— Но Анны Константиновны в больнице нет, — вдруг сказала Катя и остановилась.
— Как это нет? — Сашка тоже встал, как вкопанный. — А где же она?
— Она ушла наверх. Там какое-то совещание было как раз сегодня. Она меня предупредила, потому что… — Катя запнулась, но не стала уточнять почему, а просто скомкано закончила. — Она только завтра утром придёт. А сегодня она наверху осталась, у неё же там квартира, на верхних ярусах где-то…
— Да что ж за дерьмовый день сегодня! — Кир, который уже успел подняться на пролёт вверх, теперь возвращался. — Чёрт!
Он устало присел на ступеньку и прикрыл глаза. Известие о том, что Анны Константиновны в больнице нет, здорово шарахнуло по ним обоим. Им отчего-то казалось, что достаточно только добраться до Анны Константиновны, как всё сразу решится само собой. А теперь…
— И всё равно, — Сашка упрямо наморщил лоб. — Всё равно Павла Григорьевича надо в больницу. Давайте возьмём там носилки, с ними полегче будет. Нас же теперь трое. Катя вот поможет…
— Ага, Катя поможет! Толку от твоей Кати! Устроили тут…
Кирилл в бессильной злобе кидался на всех, стараясь задеть побольнее. А Сашка внезапно понял, почему он так себя ведёт. Это не от злости и уж тем более не от желания переложить на кого-то вину — на него, Сашку, или на Катю. Это от беспомощности, невозможности изменить то, что изменить уже было нельзя. Кир это понял и реагировал так, как умел — ругаясь и злясь на весь свет. И Сашка сдержался. Хотя ответить, конечно, хотелось. Сказать что-то обидное, чтоб и Кира перекосило от боли.
— Мы должны попытаться что-то сделать, — терпеливо повторил Сашка.
— Да нам не справиться вдвоём! И втроём не справиться! Помнишь, как мы корячились, когда оттаскивали его от края и тащили по лестнице, а потом до той каморки? А тут — тридцать с лишним этажей вверх! Нам нужна помощь! Хоть кто-то!
— Значит, надо идти в больницу. Найти этого кого-то.
— Да нет там никого, тупая твой башка! — почти заорал Кир. — Ремонт же!
— Борис Литвинов, — вдруг тихо проговорила Катя.
Кир с Сашкой удивлённо уставились на неё.
— Ну а что, — неуверенно проговорил Сашка. — Это мысль. Катя права.
— Охренеть! — Кир даже в лице изменился. — Этот ублюдок?
— Он хотя бы взрослый, — тихо, но твёрдо повторил Сашка. — И больше всё равно идти не к кому. К тому же они с Павлом Григорьевичем были друзьями…
— Хороши друзья! — не сдавался Кир. — Вообще зашибись, какие друганы. Один у другого дочь собирался похитить, а тот ему за это смертный приговор подписал. Просто кореша — не разлей вода! Да Литвинов твой чуть больше ста человек на тот свет не отправил. Твоих родителей, кстати, в том числе. Для него люди — мусор! И вообще, может, у него на Савельева зуб? Тебе-то откуда знать?