Башня

Neiro-tan

Надо признать, что Гарри, увидев Лорда, увлеченно листающего словарь клинописи, почувствовал странную смесь облегчения и досады от того, что все если не отменяется, то уж точно откладывается. И тут же загнал эти странные чувства подальше и поглубже.

– Интересно, - наконец, вымолвил Волдеморт, рассматривая несколько сочетаний рун, служащих для защиты собственности.
– Я сам когда-то увлекался их позабытой магией. Жаль, что практически все они сохранились неполными… Клинопись хранит секреты по-настоящему великих заклинаний. И, что главное, не так ли Гарри, совершенно не требует палочки?

Мужчина криво усмехнулся, понимающе вскинув брови, - что с его острозубой улыбочкой смотрелось

действительно пугающе. Гарри не отвечал - он вообще решил по максимуму молчать, пока его слова не будут жизненно необходимы. Его била дрожь - а в такие моменты он всегда нес всякую чушь, обычно оказывающуюся опасной для жизни.

– Дерзай, - хмыкнул Волдеморт, откладывая книгу в сторону, и посмотрел на пленника, чуть склонив голову на плечо.
– Это будет даже забавно. Все равно тебе не превзойти меня в искусстве магии, как и Салазара в щитах.

Отложив книгу в сторону, Волдеморт вновь обратил свой взор на юношу.

– Мне кажется, что это будет тебе интересно - твой знакомый оборотень пытался связаться с Сивым.

Гарри постарался сдержать дрожь, надеясь не выдать страха за судьбу Ремуса. Он понимал, что это даст Лорду лишь лишние козыри в той странной игре, что он начал играть с пленником в этой пустой Башне.

– Неужели я ошибся, и тебе совершенно безразлична судьба одного маленького шпиона?
– Показательно вскинул надбровные дуги мужчина, все так же насмешливо усмехаясь.
– Тогда я, наверное, прикажу его убить, когда он появится на следующей встрече. Одна преданная мне леди просила его для себя…А она, - еще одна улыбка и пристальный, немигающий взгляд, - Немного…неаккуратна.

Гарри лишь тихо скрипнул зубами, поднимая взгляд от колен, и ненавидяще посмотрел на улыбающегося мужчину. Тот насмешливо пожал плечами, затянутыми в привычно-черную мантию. Поттер прекрасно понимал, что у него опять нет выбора. В этой игре каждый ход его противника приближал Лорда к победе.

– Что ты хочешь?
– Устало спросил он, стараясь не смотреть в победно усмехающиеся глаза змееподобного мага.

– Да ничего такого, что не могу взять сам. Не сопротивляйся мне, Гарри, - прошептал он прямо в ухо юноши, беззвучно снимая веревки с его тела. По коже Гарри прокатилась волна дрожи.
– Тебе же самому будет легче…

Мужчина действовал спокойно, медленно, не торопясь. И пусть после всего случившегося Волдеморт снова оставил ему лишь темный пузырек с воспоминанием и неясные образы произошедшего, Гарри все еще ощущал слабость, хорошо помня, как извивался под искусными руками.

Он, пусть смутно, но помнил, как медленно ласкали его грудь и спину длинные прохладные пальцы темного мага, как скользили по телу тонкие губы, как царапали кожу мягкие чешуйки. Он помнил, сколько наслаждения дарили ему невесомые касания Лорда, его жесткие поцелуи, не дающие Поттеру даже отвлечься на то, чтобы вдохнуть глоток воздуха, предельно откровенные поглаживания вставшего вне зависимости от воли и желания хозяина члена. Гарри снова терялся в действиях мужчины, искренне отвечая на все порывы, теряясь в ощущениях. И даже чувствуя боль вторжения - и через поблекшее воспоминание мальчик понимал, что Волдеморт был не слишком аккуратен - гриффиндорец все равно покорялся воле мужчины. И не только из-за недвусмысленной угрозы темного мага в сторону Ремуса, не только из-за собственного решения не давать Лорду и шанса узнать про Книгу, позабыть о правилах неизвестной игры, в которой не по своей воле участвовал Гарри - но и потому, что находясь в такой близости от ауры власти, окутывающей фигуру мужчины, чувствуя движения его члена внутри себя, вызывающие волны наслаждения, смешанные со сладкой болью, он не мог не отдаться чувствам, плюнув на истеричные вопли испуганного сознания, преисполненного

отвращением к себе и этому магу, не испытывающему даже тени угрызений совести, насилуя его.

Когда же все закончилось, и Гарри, очнувшись от белого забытья, лежал на диване, откинувшись на его спинку, воспоминания уже потеряли свою остроту. Он, все еще не позволяя слезам унижения прорваться сквозь завесу ресниц, зло смотрел, как Волдеморт одевается в свои темные одеяния. Как ни удивительно, но пустое сознание Поттера отметило, что не вся одежда Лорда была непроницаемо-черной, как его плащ. Рубашка так вообще была белой, а простой камзол и брюки - из темно-зеленого бархата, украшенного золотой рунической вышивкой. И вот тогда, застегивая незаметные крючки на мантии, темный маг сказал, спокойно и даже немного равнодушно смотря на застывшего на диване юношу:

– И вот еще что, Гарри…Предлагаю тебе подумать, кто мог послать твоего волка на это самоубийственное дело, зная, что его никогда не примет полностью темная стая Сивого? Кто имеет достаточно власти над ним?

И ушел, бросив красноречивый взгляд на закутавшегося в светло-бежевую мантию Ровены Поттера.

А Гарри остался один - наедине со своими тяжелыми мыслями и сомнениями. Сейчас, будучи запертым в пустой Башне, в пустом замке - где живут только он и Волдеморт, было так не просто сопротивляться прорастанию зерен сомнений, бросаемым в его душу Лордом.. И, несмотря на то, что он был уверен, что подобная авантюра была вполне в духе Сириуса и Ремуса, он не мог не понимать, что профессор Люпин был слишком умен для такого прямолинейного решения. Но и директор Дамблдор вряд ли бы стал действовать так грубо - если бы не желал оборотню смерти…

После этого Волдеморт приходил еще несколько раз - иногда, чтобы просто поговорить, рассказать новости, принесенные вызванным на ковер Люциусом или бросить еще несколько фактов для размышлений. Например, он очень удивлялся тем, что ему удалось попасть в школу на первом курсе Гарри, и тем более дойти до камня.

– Мерлин, - смеялся он.
– Неужели ты, малыш, думаешь, что старик настолько глуп и наивен, чтобы защитить философский камень полосой препятствий, которую смогли пройти первокурсники? Создать ловушки, не имеющие второго, а то и третьего дна? Да и не заметить у себя под носом личность, так провонявшую разложением и темной магией, что это было заметно даже ученикам?

А еще, услышав историю про третий курс, он искренне - по крайней мере, по виду - удивился тому, что Сириус Блэк просидел двенадцать лет в Азкабане. Точнее очень развеселился, рассмеявшись высоким, прерываемым хриплым шипением, смехом:

– Это просто что-то! И ему все так слепо верят! Учитывая, что Червехвост мне говорил, а эта трусливая крыса не смеет мне врать, то обряд проводил господин директор, великий и светлейший, - Волдеморт невообразимо ехидно протянул последние слова, картинно вскидывая длинные и тонкие пальцы, заканчивающиеся тонкими, но очень острыми когтями.
– То уж он-то должен был знать о том, что Сириус абсолютно не виновен. Да и если и нет- то все равно настоять на Веритасеруме…Хотя бы для того, чтобы узнать имена других Пожирателей.

Казалось, что каждый подобный разговор - это очередной ход, призванный подтолкнуть Гарри к Тьме. Но вот только Поттер не собирался так просто сдаваться - практически все из этого он мог опровергнуть, приложив немного стараний. Квирелл всегда был странным, вот Дамблдор и не обратил внимания на поведение молодого профессора, да и занимался Защитой, что связано и с темной магией. Сириус…Хвосту Гарри верить не собирался, так что на это вообще можно было не обращать внимания. Единственное, что смущало, так это необходимость оправдывать директора и то, что этого было не сделать без труда.