Басни

Лафонтен Жан де

И если бы пришлось мне человеком быть,

Я разве меньшую являл бы кровожадность?

Ведь все вы жаждете друг друга задушить,

Друг к другу в вас видна лишь беспощадность,

А голос жалости давным-давно умолк,

И человек для человека - волк!

В обоих нас я вижу лютость ту же,

Так как же тут решить, какой разбойник хуже?

Нет! изменять свой вид я вовсе не хочу!

Улисс к другим зверям пошел с такой же речью,

Увещевал

и малых, и больших;

Но не желал принять никто из них

Вновь оболочку человечью.

Свобода следовать влеченьям, воля, лес,

Иной они не ведали отрады.

Порыв к делам высоким в них исчез.

Не зная для страстей преграды,

Они мечтали быть свободными во всем.

И что ж?
– был каждый сам своим рабом!

Принц! верьте, у меня желаньем было главным

Смешать для вас полезное с забавным.

План этот был прекрасен, спору нет,

Хоть трудно было выбрать мне предмет.

На спутниках Улисса я вниманье

Свое остановил. Подобных им, увы!

Рождает много свет. В возмездие им вы

Направьте против них свое негодованье.

Н. Юрьин.

Басня эта написана под влиянием Плутарха.
– Людовик, герцог Бургундский, которому посвящена эта и следующая басни,-внук Людовика XIV, ученик Фенелона; родился в 1682 г., умер в 1712.

215. Кот и Воробей

(Le Chat et les deux Moineaux)

Родились Кот и Воробей,

Как будто по заказу,

На свет явившись сразу,

И с детства дружбою своей

Могли бы стать примером для людей:

Все общее у них - пенаты и забавы.

Воробушек, бывало, зоб надув,

Коту толкает в шею клюв,

А вора лапкою стряхает Кот лукавый,

И никогда его когтей

Не испытал наш Воробей.

Что Ваське вор? Его б он успокоил скоро;

Но дело в том,

Что добрым он хотел прослыть Котом

И всячески щадил плутишку-вора;

Сам скромен и умен, он все ему прощал,

Их игры никогда не обращались в ссоры.

И мирно с Васькой поживал

Воробушек-нахал,

Без вспышек, зависти и злости.

Случилося, что к ним другой явился в гости

Кот и Воробей

Воробушек и другом с ними стал.

Но как-то не поладила с ним птичка наша:

Вот клювом в клюв сцепилися друзья,

И заварилась каша!..

– Ах, ты!..
– Да я тебя!..
– Да знаешь ли, что я...

– Как смеешь моего ты трогать Воробья?

Пришлец неведомый!
– наш Кот тогда вскричал

И гостя растерзал.

– Однако,-говорит,-вкус воробьев недурен.

И к другу: - Ну, теперь

и ты готовься, дурень...

Какое ж привести мне здесь нравоученье,

Чтоб сделать пополней мое произведенье?

Но, замечая в нем хоть некие черты,

Прошу, Монарх, пусть сам его выводишь ты

Что так легко тебе, то музам скромным

Является подчас вопросом темным.

Н. Позняков.

Сюжет басни принадлежит, по-видимому, самому Лафонтену. Не без основания указывали (Флёри) на сходство этой басни с басней Крылова: "Котенок и Скворец".

216. Скупой и Обезьяна

(Du Thesauriseur)

Копил деньжонки некий человек.

Известно всем, что это заблужденье

До гнусного в иных доходит увлеченья.

Так о своих червонцах целый век

И этот думал без зазренья,

Себе устроив уголок,

Куда бы вор залезть не мог.

Скупой и Обезьяна

Тут с наслаждением (по-моему, - противным,

По нем - высоким) он копил, копил;

И дни и ночи счеты все сводил

Своим рублям и гривнам;

Но недочет в них он частенько находил.

И мудрено ль? Его же обезьяна

(Куда хозяина умней!)

Была причиною изъяна:

Она любила блеск червонцев и рублей,

Блеск благородного металла,

Когда, при свете солнечных лучей,

Через окно монеты в озеро бросала.

(И то сказать:

Хоть легкомысленно, хоть есть тут вероломство,

А все же лучше, чем пустое скопидомство;

И если их сличать,

Кому отдать, не знаешь, предпочтенье,

Чье благороднее и выше наслажденье).

Вот как-то раз она задумала принесть

Сокровища все сразу в жертву водяному,

И множества монет не перечесть,

Что бросила она, пока хозяин к дому

Вернулся своему. По счастью, он

Тогда пришел, когда не все червонцы

Успели прихвастнуть своей игрой на солнце,

А то бы всем пришлось им быть, где Посейдон

Под утро слушает русалок тихий стон;

У скряги ж в сундуках все было б чисто...

Бывают и у нас такие финансисты.

Н. Позняков.

Сюжет заимствован у французского писателя Тристана Л'Эрмита ((1670), придворного вельможи, покровителя поэтов, занимавшегося историей и геральдикой.

217. Две Козы

(Les deux Chevres)

По жердочке чрез ров шла чопорно Коза,

Навстречу ей другая.

– Ах, дерзкая какая!

Где у тебя глаза?

Не видишь разве ты, что пред тобою дама?

Посторонись!

– Направо кругом обернись