Басни
Шрифт:
Осёл был совсем еще не старый, а довольно-таки моложавый. На лбу у него красовалась большая кляксообразная отметина – клеймо, которое досталось ему от природы – чтобы все видели, что он не простой осёл, а особенный. А он действительно был особенным: наипервейшим ослом из всех ослов. В молодости Горбатый Осёл мечтал стать комбайнером. Но за ослиные мозги был к комбайну не допущен. И даже трактор ему не доверили. А то вдруг, не дай бог, загубит технику или сам под борону угодит. Зато был призван в руководители. Чтобы руководить, мозги не обязательны; но нужны упрямство, упорство и усердие – истинно ослиные качества.
Осёл, как и Конь, очень любил
Осёл был женат на Пони. Она была умней мужа ровно настолько, чтоб он её обожал и беспрекословно слушался. Пони была игрива, смазлива и болтлива, причем, с претензией на высшее кулинарно-политическое образование. Поскольку её имя было Рая, то Осел решил устроить во Дворе райскую жизнь. Услыхав обещание о райской жизни, животные офонарели от восторга, перестроились в новые колонны и толпой ринулись по направлению к новой жизни.
Жизнь Пони с Ослом реально стала райской. Они оба вообще перестали работать и ударились в вояжи по забугорным магазинам. Вернувшись, они целыми днями красовались перед зеркалом, рассматривая на себе модные наряды. Горбатый дарил жене конфеты, вплетал в её гриву и хвост разноцветные ленточки и зачарованно любовался на её белозубо ослепительную лошадиную улыбку.
А вот у всех других животных жизнь не захотела быть райской. Наоборот. Урожай не уродился, закрома запасов сгрызли мыши, амбары опустели. Вследствие этого куры перестали нестись, у коров пропало молоко, лошади поразбежались, козлы и бараны стали бодать всех подряд, собаки начали вовсю кусаться, а коты наловчились воровать с кухни сметану, которая тут же быстро закончилась. Вскоре жрать стало совсем нечего и во Дворе начался большой пост, хотя все дворовые были поголовно атеисты. Животные отощали и запаршивели.
Тут приключилась ещё беда: рванул склад ядрёного ракетного топлива. Это произошло из-за рассеянности голодного Учёного Кота, который вместо дров сунул в дворовой отопительный котёл коробку с фейерверком. А поскольку котёл находился рядом со складом, произошла детонация. Взрывом были разрушены и склад, и котёл. Начался пожар.
Осёл от испуга сперва сделал вид, что ничего не произошло. Но потом сообразил, что умалчивать о взрыве – слишком глупо, даже для осла. Поэтому он взобрался на помост и заверил дворовых: «Спокойствие! Всё под контролем!»
Но никто ему не поверил, ибо огонь стал уже охватывать амбары, сараи и другие постройки. Тушить было нечем, так как водопроводная система давно сгнила, а ручьи и лужи пересохли. Было принято решение тушить естественным способом. Животные стали усердно мочиться в огонь. И эта бесстрашная акция спасла Двор.
Осёл привычно влез на помост и крикнул: «И я! Ур-р-я-я!». Но дворовые негодующе возразили: «А ты то тут причём, ослиная башка!? Мы сами справились. А ты даже пустить свою струю на огонь не решился, только от страха обмочился. Трус!»
Обиделся Осёл, взбрыкнул задом и поскакал вмесите с Пони на юг – отдохнуть от обитателей Двора и бесконечных забот. Вместо себя он оставил заместителем Ишака, шепнув ему что-то на ушко.
И тут произошло нечто удивительное. Ишак, ошалев от власти, почувствовал себя вершителем
Когда всё было исполнено (с неимоверным стальным грохотом и бронебойным скрежетанием), Ишак, дрожа от страха и собственной смелости, залез на помост и прокричал: «Объявляется чрезвычайное происшествие! Двор в опасности! Все на борьбу! Да здравствует Комитет по спасению!»
Животные попервоначалу перепугались до смерти. Но потом, малость поуспокоившись, стали задавать вопросы: «А что случилось-то? Против кого будем воевать? Кто в Комитете главный – Горбатый или ты? Ты не самозванец ли? А когда дадут боекомплект? Хотелось бы – гранаты и миномёты!»
Ишак стал мучительно туго соображать, что бы этакое вразумительное ответить. Но не придумал и замер в ступоре. Не дождавшись ответа, дворовые жители стали вооружаться самостоятельно: кто схватился за дубину, кто за косу, кто за вилы, кто за серп с молотом.
Ишак вдруг очнулся и приказал полковнику Муравью разбрызгивать отравляющую жидкость. Муравьи, оккупировав Двор, начали брызгать во все стороны. От этого животные обозлились и стали яростно давить оккупантов лапами, копытами и даже задами, приговаривая: «Это вам – за применение боевых отравляющих веществ! Это вам – за болезненные укусы! А это вам – за нападение на наш прекрасный Двор!» Быстро расправившись с вооруженным противником, они накинулись на невооруженных ишаков, побивая тех камнями.
Ишаки от такого оборота дел перетрухнули и спрятались под помост. Но не тут то было! Дворовые выволокли их за шкирку и задали хорошую взбучку.
Особенно отличился в отпоре Комитету огромный мощный хряк Боров. Он раздавал увесистые тумаки направо, налево и кругом. Боров был силен, как лесной кабан, нахрапист, хитер, самоуверен, натренирован и импозантен. Поэтому метил в хозяева. Хотя сам был из простых, из свиней.
В свое время, когда Боров при Горбатом Осле не вовремя залез на помост и сдуру дерзко хрюкнул, то был осмеян – ржанием коней, гоготом гусей и даже блеянием баранов. Боров тогда прикинулся больным, свалив ответственность за свой наглый всхрюк на похмельную голову. И был великодушно прощен. Но для острастки был всё же с головы до ножек облит помоями. Такое оскорбление Боров стерпел кое-как, скрипя зубами и затаив свирепую обиду. Он умел, когда надо, на время обуздать свой зверский норов. Когда же Боров на что-нибудь решался, то чурался сомнений и размышлений, чем походил на козлов, а поэтому смог легко заручиться их поддержкой.
Хряк Боров влез на картофелеуборочный комбайн, как на танк, и крикнул: «Долой ишаков и ослов! Да здравствует свободная эксплуатация и новый порядок! Даешь, понимаешь, законную демонократию!»
Животные услышали звучное красивое слово «эксплуатация». Они давным-давно его не слыхали и поэтому забыли, что оно – синоним слова «ярмо». Их порадовало, что эта самая «плуатация» будет свободной, новой и порядочной. Еще они услышали – «демократия». Это слово было совсем ново и потому особенно привлекательно. Тем более, что будет охраняться законом. Толпа восторженно ответила Борову громогласным троекратным «ура!» и возгласами «да здравствует!» и «даёшь!»