Басни

Векшин Николай Л.

Во главе Двора оказались свиньи, возглавляемые боровами, хряками и каплунами. Политическим предводителем стал хряк Боров, а экономическим – свин Даргай, который был самым толстым среди жирных. Оба провозгласили, что жить надо по-новому – по свински, а ещё лучше – по волчьи, на забугорный лад, и тогда, посередь конкуренции неограниченных свобод и рыночных состязаний, наступит полное всеобщее изобилие.

Началась радостная свинская жизнь. Каждый имел право ухватить себе жирный кусок общественного пирога. Хряк Боров был щедр: «Берите столько, сколько сможете унести! Забирайте всё, мне не жалко!» Возник ажиотаж расхищения общедворовой собственности.

Каждый тащил себе нужное и ненужное, при этом яростно ссорясь, выхватывая у других и даже вступая в драку. Боролись за каждый колосок, за каждую корочку хлеба, за каждый глоток воды. Растащили по своим отдельным углам и закуткам все грабли, лопаты и даже веники.

Львиную долю отхватили себе свиньи (львы жили за бугром, а посему не имели права участвовать в дележе дворовой собственности). Пользуясь услугами ловкого Рыжего Кота по имени Байсуч и прикрываясь им, как шапкой-невидимкой, свиньи шустро приватизировали себе в собственность не только корыта и лужи, но также луг, пашню, речку, сенокосилку, тракторный парк, электростанцию, все дворовые постройки (включая Хозяйский Дом) и даже забор.

Теперь каждый, кто хотел пастись на лугу, был обязан платить свиньям дань. Каждый, кто собирался искупаться в речке или луже, должен был заплатить налог. Каждый, кто включал лампочку в коровнике или сарае, попадал в долговую кабалу.

Свиньи приказали называть себя не товарищами, а господами. «Хряк Гусю не товарищ, а господин», – такой транспарант появился однажды над огороженным загоном гусей. Некоторые животные возмутились: «А почему только свиньи стали господами?! Мы тоже хотим!»

«Объявляю отныне господами всех!» – тут же милостиво отреагировал Боров. Резво подпрыгнув, он повернулся к толпе задом и заторопился скорей к большому корыту, опасаясь как бы сородичи, радостно хрюкая, не слопали без него весь питательный корм.

Стали все дворовые называться господами. Общались друг с другом примерно так: «Госпожа Свинья! Как Вам не противно кушать картофельную шелуху!» – «А Вам, госпожа Курица, не зазорно ли ковыряться в г@вне?» «Господин Конь! Почему Вы всё время ржёте, как мерин!?» – «Не гоготать же мне, госпожа Гусыня, как Вы!»

Многим животным не понравились свинские порядки. Они вспомнили те сытно-скучные времена, когда за главного был Конь Леонид. Теперь стало казаться, что тогда было гораздо лучше. Хотелось той же стабильности и защищенности. Но вокруг процветали вакханалия и разбой. Начался неуправляемый массовый бандитизм, сопровождающийся поножовщиной, кровопусканием и отстрелом. По ночам Двор вообще становился похож на скотобойню.

Кроме того, начался голод. О былом вынужденном большом посте (при Горбатом Осле) дворовые вспоминали с умилением. Кони, козлы, овцы, бараны и другие травоядные выживали кое-как, питаясь лебедой и крапивой. Пернатым стало совсем невмоготу: во Дворе не осталось ни единого зёрнышка, даже в навозе. Куры клевали собственные какашки; утки и гуси пытались вырыть из земли червяков, но из-за засухи червяки были дохлые и тухлые.

Вскоре многие животные стали недовольны чрезвычайно. Они воинственно построились в колонну, развернули транспаранты с надписью «Хотим взад!» и двинулись к помосту, чтобы устроить митинг несогласных.

Но Боров с Даргаем не дремали. Оказалось, что Даргай заранее собственноручно прикормил целую армию лебедей. Боров попросил Генерала Лебедя защитить народившуюся свободу от её душителей, среди которых особенно нагло вели себя гуси и утки – исконные

враги лебедей. Генерал Лебедь крякнул афоризм: «Беспорядок – это одна из форм хорошо организованного порядка». И руководимые им бронесеялки дали прицельный залп импортным шрапнельным горохом по митингующим. Перепуганные утки и гуси тут же с кряканьем и гоготом разлетелись кто куда. Остальные животные разбежались.

Хряк Боров вообще обожал силовые методы воздействия. Когда Свин Зюзя, решивший, что имеет не меньше прав на руководство, подговорил Серого Кролика и Учёного Мула оказать сопротивление и засел вместе с ними в засаде в Хозяйском Доме, Боров сразу отверг идею о нудных переговорах и приказал своим соратникам дать залп по Хозяйскому Дому гнилыми помидорами, тухлыми яйцами и дихлофосными баллончиками. Сопротивленцы оказались изрядно помяты и побиты. Они униженно сдались на милость победителя. И ещё долго не могли отмыться от неприятной вони.

Торжествуя победу, Боров танцевал на помосте в присядку, а его свинская команда визжала от восторга и пускала в небо победный фейерверк.

Но далеко не все животные были обрадованы случившимися событиями. Они стали требовать от Борова соблюдения обещанного: демократии, свободы, законности и порядка. Боров, посовещавшись с семьей и соратниками, согласился провести выборы. «Пусть выберут самого лучшего, то есть меня!», – воскликнул он на очередном митинге.

Состоялись выборы. Это удивительное священнодейство случилось во Дворе, по сути дела, впервые. Раньше животные просто соглашались с тем, что им назначали руководителей. А теперь, оказалось, можно было их выбирать, причем, из самих себя. Это было ново, необычно и волнующе. Каждый заходил в деревянный сортир (наспех приспособленный для голосования), отрывал кусочек красной или белой бумажки с гвоздя и кидал этот бюллетень вниз, в чёрную дыру.

Когда все проголосовали, начался подсчет. Красных и белых бумажек оказалось в итоге ровно поровну: сколько было заготовлено бюллетеней, столько и насчитали при подсчёте. Животные стали чесать репу, размышляя о превратностях демократического выбора.

Хряк Боров решительно опроверг эти упаднические размышления: «Я победил! Ура!». Свин Зюзя недоуменно всхрюкнул: «То есть как!?» Боров заявил: «А так! Победил! И всё тут, понимаешь ли! Баста! А ежели ты будешь сейчас возмущенно визжать, то прикажу сделать из тебя курско-рязанский шпиг! Хочешь пойти на сало?» Свиные глазки Зюзи трусливо забегали. Он долго молчал, надеясь, что кто-нибудь вступится за попранную справедливость. Но никто не вступился. И Зюзя, жалко хрюкнув, понурил голову и поплёлся в дальний угол свинарника, откуда продолжил возмущенно (но тихонечко) похрюкивать и повизгивать.

Боров и его семейная команда отпраздновали победу на широкую ногу. Состоялись праздничные гулянья, громкие салюты, концерты хорового подхрюкивания, а также торжественные банкеты с шампанским и самогоном. Наступило всеобщее веселье и безделье.

Когда через какое-то время животные протрезвели и опомнились, наступило тяжкое похмелье. Оказалось, что все запасы сожраты и выпиты, а новых источников питания не обнаруживается.

Боров с командой, опохмелившись, придумали блестящий выход из сложившейся ситуации и проинформировали голодающих животных, что забугорные волки и мериканские тигры обещают помочь в беде: дают в кредит сено и солому. Животные подумали, что «в кредит» это даром, и поэтому сильно обрадовались. Всё равно больше радоваться было уже нечему.