Бастард Бога (Дилогия)
Шрифт:
– Тахере – вдруг раздался слабый голос из ближайшей камеры – кажется, завтра я не смогу защитить тебя сестренка. Прости.
– О чем ты Тураж? – с лязгом цепей послышался обеспокоенный шепот из камеры напротив.
– По-моему меня забирают к себе предки – хрипло, на грани рассудка засмеялся тот – я уже чувствую их. Я чувствую Изначальных.
– Не их, а его – подошла к прутьям Катаюн, а потом негромко прошипела, но ее услышали все ваиктаирон находящиеся здесь. – Шаисс, унэа вируматэ Айтерианн.
В наступившей тишине было отчетливо слышно,
– Папка – хмыкнул он, открывая первую камеру с тем самым парнем, что почувствовал его первым – придумала же.
– А что – пожала она плечами, забирая связку, чтобы открыть следующую дверь – это ведь действительно так.
Призрак вошел в камеру и опустился перед ваиктаирон на корточки.
– Привет дружок – улыбнулся он, поднимая личину – лечиться будем?
Открыв рот и хлопая широко раскрытыми глазами, парень только кивнул, а когда увидел наполняющуюся кровью ладонь Атея и почувствовал исходящую от нее силу, произвольно потянулся к ней.
– Смотри не захлебнись – попытался пошутить Призрак, но парень его уже не слышал, его тело выгнулось, а потом стало стремительно меняться. Может Атей был и не прав, но ему казалось, что метаморфозы, что происходили с каждой новой партией ваиктаирон, что испили его кровь, были все стремительней.
– Айтерианн! – восхищенными глазами посмотрел на него Тураж
– Посиди пока тихо – придержал его князь – остальных тоже жажда мучает.
Атей стремительно переходил от клетки к клетке, которые успевала открыть Катаюн, и поил будущих "летучих мышей" своей кровью. Когда последний из ваиктаирон избавился от своего проклятья, голова у Призрака уже немного кружилась.
– А теперь слушайте меня детки – негромко проговорил он, выйдя на середину коридора – мы могли бы освободить вас и уйти из города, но тогда наживем себе еще кучу врагов, а у нас их и так не мало. Ко всему прочему мы подставим под удар Лес Изгоев, а они в числе прочих присматривают за этим герцогством. Поэтому вам предстоит выдержать еще один бой на Арене. А потом, если кто-то решит, что я поступил не по правде, может уйти, я никого…
– Прости Айтерианн – послышался голос в одной из камер – что перебиваю, но мы уже теряли своих родителей в прошлой жизни и еще раз этого не хотим. Вот только та родня нас привезла сюда, а ты, наоборот, вошел, чтобы забрать. И пусть мы еще в цепях, но я чувствую в себе такую силу, что готов попробовать порвать эти цепи.
– Эй, эй, эй – это кто там такой резкий? – снова зашипела Катаюн – я тебе порву. Вам что родитель сказал – выйти и победить завтра на Арене, а до этого притворяться немощными и больными. Ясно? Не слышу?
– Мы поняли Катаюн – сказал тот же голос – я помню тебя, но думал, ты уже мертва.
– Как видишь, нет – усмехнулась девушка – и еще. Многим я уже сказала, а тем, кто не расслышал или не понял,
– Энт туа миннуа, сакта айтирра – зашелестело из камер. – мы не посрамим Айтерриан. Враги завтра умоются своей и нашей кровью.
Призрак шел по коридору и, закрывая двери, смотрел в глаза своим воинам. Именно своим, оттого и чувствовал себя очень паршиво, вновь защелкивая замки и задвигая засовы. Он словно предавал их: дал надежду, а теперь с лязгом задвижек отнимал ее.
– Не переживай так папка – сказала последняя, самая молодая девушка, глядя на него любящими глазами. Не взглядом женщины на мужчину, а ребенка на своего отца. – Все будет хорошо. Мы зубами прогрызем себе дорогу, тем более я так давно хотела прижаться к отцу, которого никогда не видела, а еще погладить за ушами хоть одного вайрон.
В камерах тихо засмеялись. Запах обреченности и покорности своей судьбе, что витал здесь до этого, уже практически развеялся.
– Когда вы выйдете – улыбнулся Атей, но улыбка все равно вышла грустной – я попрошу первого же вайрон обернуться, и ты будешь гладить его, пока не устанешь. Прошу лишь об одном – выживите.
Князь стремительно развернулся и направился к выходу из подземелья. За ним, кинув последний взгляд на воинов и едва слышно прошептав "видите, как он отличается от нашей прошлой родни? Не смейте умирать", поспешила Катаюн. И никто не увидел, как в темноте подземелий у Атея Призрака, безжалостного князя Сайшат предательской влагой блеснули черные глаза с оранжевой радужкой.
Захватив по пути Латишу, они так же тихо, как и уходили, вернулись в гостиницу, где бойцы продолжали изображать застолье. Князь лишь коротко кивнул, смотрящим на него воинам, взял в руку кубок с разбавленным вином, подвинул к камину кресло, сел и немигающим взглядом уставился на огонь. Словно ржа старое железо, его грызло изнутри какое-то беспокоящее чувство. Многие уже давно улеглись спать, а сам Призрак так и продолжал смотреть в камин, где горячие языки лизали сухие поленья.
Проснувшиеся с первыми лучами Хассаша воины, так и застали своего князя, неподвижно сидящим у камина с давно прогоревшими дровами и опустевшим кубком.
– Родитель? – негромко позвала Катаюн с соседнего кресла, где она, свернувшись калачиком, все же немного вздремнула.
– Все встали? – повернулся Атей, встречая обеспокоенные взгляды. – Хорошо. Аршаль, во сколько начинаются игры?
– В полдень – коротко ответил альв.
– Сейчас идешь к Ималю и намеками, а если не поймет, то прямо говоришь ему, чтобы он не ставил на победу нумейцев. А еще лучше, если он поставит на пока еще своих бойцов-ваиктаирон. Придумаешь что-нибудь. Боюсь, если он потеряет большую сумму денег, нам просто так уйти не дадут. Еще достанешь входные билеты на всех нас, денег не жалей. Если будет возможность, выкупи ложу. Надо будет – перекупи.