Бастард
Шрифт:
— Что ты сказал?! — угрожающе прошипела Валери у меня за спиной.
Тяжело вздохнув, я обернулся. В оконце уже торчало две головы. Если Валери была сейчас похожа на приготовившуюся к броску змею, то на лице Ивелин играла счастливая улыбка. Девчонка развлекалась по полной.
— Кузина, а он тебя не слушается! Ты говорила, что он будет на седьмом небе от счастья и как верный пес будет готов бежать следом за каретой до самого Эрувиля!
— Тебе оказана честь, бастард! — не обращая внимания на девчонку, шипела Валери. —
Я хмыкнул. Краем глаза я заметил, как возле входа в доходный дом начали собираться зеваки. Жак, кстати, тоже был тут как тут. Мы переглянулись. Эту счастливую рожу хоть сейчас к ране прикладывай.
— Применяй, — спокойно ответил я, примерно уже понимая, что за этим последует.
— Ты сам напросился, — злорадно сообщила Валери. — Капитан!
— Госпожа, — к карете приблизился широкоплечий, отлично вооруженный всадник. Его густые седые усы издалека были похожи на подкову, а на побитом оспой лице застыла маска безразличия.
— Помогите шевалье Ренару собраться, — зло глядя мне в глаза, чеканя каждое слово, произнесла Валери. — Если он будет сопротивляться — разрешаю применить силу. Это прямой приказ его сиятельства.
— Слушаюсь, — усатый капитан повернул голову к своим бойцам, лениво наблюдавшим за происходящим, и коротко выкрикнул:
— Бруно! Юго! Вы слышали виконтессу! Выполнять!
С коней тут же спрыгнули двое крепких дружинников и быстро направились в мою сторону.
Оба молодые. Блондин и брюнет. На лицах усмешки.
— Не серчай, шевалье, — сказал брюнет. — Сам понимаешь — приказ его сиятельства. Лучше по-хорошему подчинись.
— Вы тоже парни зла не держите, — подмигнул я ему. — Обещаю, калечить не буду.
Дружинники графа переглянулись и со снисходительными улыбками синхронно начали надвигаться на меня с двух сторон.
— Чего вы копаетесь? — возмущалась из кареты Валери. — Теряем время! Нам еще в гостиницу заселяться.
— Только аккуратно, — попросила Ивелин у капитана. — Не покалечьте его.
Усатый лишь кивнул и продолжил наблюдать за мной. Ему явно не нравилось происходящее, но, похоже, он уже привык к этой семейке. А вот меня явно начинало раздражать то, что мой статус никто в грош не ставит.
Первым, раскрыв глаза от удивления, в снег полетел блондин. Должен заметить, он пытался действовать очень аккуратно. Видимо, хотел просто взять меня под руку. Вот и нарвался на классический бросок через плечо. Пришлось потратить приличный сгусток энергии, чтобы опрокинуть эту тушу.
Спустя несколько мгновений в соседнем сугробе лежал и брюнет. Надо было видеть лица моих родственниц. Они таращились на меня, словно на привидение.
Зеваки тем временем громко потешались.
— Это он еще их жалеет! — кричал кто-то из толпы. — Все-таки дядькины дружинники!
— Ага! — вторил ему хриплый голос. — Сегодня утром с
Пока, тряся бошками, Бруно и Юго вылезали из сугробов, я обратился к их командиру:
— Слушай, капитан, я их так хоть весь день валять могу. Только времени жалко. Дел еще по горло. Понимаю, у тебя служба, но и ты меня пойми. Я ведь могу и разозлиться.
Капитан мои слова пропустил мимо ушей, и я услышал его резкий приказ «Взять!», после чего остальные бойцы начали спрыгивать со своих лошадей.
— Ну, ты сам напросился, — пожал плечами я и зачерпнул из источника приличный сгусток энергии.
Глава 23
— Капитан, довольно! — взволнованный звонкий выкрик Ивелин заставил усатого поднять руку.
Дружинники, в том числе и те двое, которых я окунул в сугробы, начавшие было обходить меня с пяти сторон, под разочарованные выкрики зевак замерли на месте.
Ну а я, откровенно говоря, незаметно облегченно выдохнул. Мой организм последние сутки функционирует на грани. На самом деле, такие нагрузки полезны и даже необходимы для развития энергосистемы, но в разумных пределах.
Меня и так уже ждет жесткий откат после фокуса, который я провернул с Гастоном. Наговор, ускорение, слишком большой для моего источника выброс энергии — через несколько часов придется платить по счетам. Благо у меня есть алая пыль. Иначе, как пить дать, провалялся бы несколько дней в постели.
Дружинники графа — это не отбросы-наемники и не быки Треболя. С ними мне пришлось бы туго. Я, вон, чтобы бросить двоих в сугроб, израсходовал почти половину накопленной в источнике энергии. А ведь таких ребят надо сразу валить и желательно наглухо, чтобы больше не поднялись.
А мне этого категорически нельзя делать. Я планировал немного поскандалить с дядей, изображая обидевшегося племянника, но не воевать с ним. Не те у нас сейчас весовые категории. Скажу больше, на данный момент для Генриха де Грамона во всей Вестонии мало кто является конкурентом. Мало того, что он — один из самых богатых землевладельцев, так он еще и в фаворе у короля. Так что я для дяди Макса, что та мелкая букашка. Но нервы я ему все-таки попорчу. Пора набивать себе цену.
Генрих де Грамон еще даже не догадывается с кем его свела судьба…
— Ивелин! — возмутилась Валери. — Дядя ясно дал понять…
— Папенька ни за что бы не одобрил такие методы, — поджав губку, безапелляционно перебила ту белокурая Ивелин.
Валери хотела было что-то еще возразить, но вовремя замолчала. Закатив глаза, она покачала головой. Тем самым показывая, что у нее на этот счет совершенно другое мнение. И я с ней абсолютно согласен. Ивелин явно летала в облаках, наивно полагая, что ее «папенька» — образец человека чести. Но несмотря на это, капитан, как ни странно, послушался именно ее.