Бастард
Шрифт:
— Хочешь ещё что-то сказать? — интересуюсь я.
— Ты чего это, бастард? В себя поверил?
— Да.
— Ну и заткнись на х**, понял?
— Как некультурно. Тебя что, в свинарнике воспитывали? Слушай сюда, — я резко сокращаю дистанцию, оказываясь почти нос к носу с Андреем. — Меня зовут Александр. Я не бастард, а признанный член рода Грозиных. Так что лучше сам заткнись, иначе последствия тебе не понравятся.
— И что ты сделаешь?
— Когда сделаю, узнаешь. Готов рискнуть?
—
— Смотри не обожгись.
— Боюсь-боюсь. На атлетике увидимся, — уже на ходу бросает Андрей.
— С радостью.
Атлетикой в этой школе называются уроки физкультуры. Как и во всех школах, вроде. Но суть не в этом, а в том, что Жаров бросает мне вызов. Хочет победить меня на спортивном поле.
Надо признать, что шансы у него имеются. Он хорошо развит физически, а я — пока не очень.
Но если он думает, что меня это остановит, то сильно ошибается.
Глава 5
Классы в Брилланте маленькие, по двенадцать человек. Для меня, который в прошлой жизни учился в обычной общеобразовательной школе, это непривычно. Но должен признать, что это весьма удобно и обеспечивает качественный учебный процесс.
За каждым классом закреплена собственная комната. Ученикам не приходится на каждой перемене искать нужный кабинет, учителя сами приходят. Тоже весьма удобно.
В кабинет захожу за десять минут до начала занятий. Все одноклассники уже здесь. Лица для меня знакомые, благодаря успешной вторичной адаптации. Но никого нельзя назвать другом. Репутация бастарда и парня из неполной семьи сделала прошлого Александра изгоем в классе.
Над ним не издевались, но показательно игнорировали. А при удобном случае не забывали припомнить происхождение. Даже те, кто был из менее знатных семей, но обладал чистой кровью. Особенно усердствовал Жаров.
— Всем доброе утро! — громко объявляю я, заходя в класс.
Конечно, мне не отвечают, лишь одаривают взглядами. Температура этих взглядов различна — от холодного безразличия до кипящей неприязни.
— Хорошо выглядишь, Настя, — говорю я, проходя мимо сногсшибательной блондинки.
Та стреляет в меня глазками и ничего не отвечает.
— Ты чего это, Грозин? — басит толстяк, сидящий перед Анастасией. — Кавалером заделался?
— А тебя волнует, Булатов?
— Да мне вообще-то плевать.
— Тогда зачем ты вмешиваешься? Держи язык за зубами.
Толстяк кривится и предпочитает не продолжать беседу. Зато вместо него выступает Жаров:
— Походу, Сашка после травмы
— Наоборот, — отвечаю я. — Вспомнил, где оно по праву.
— Ну-ну.
Кстати, о местах.
У каждого в классе свой стол. Не маленькая парта, а полноценный рабочий стол с письменными принадлежностями и ноутбуком.
Мой стол расположен в дальнем углу класса. Дальше всего от двери и от окна. Дурацкое место. В моей прошлой жизни на таких сидели либо хулиганы и двоечники, либо как раз изгои.
И меня это не устраивает.
Моё необычное поведение уже вызвало любопытство среди одноклассников. Собираюсь немного шокировать их ещё раз.
До начала урока семь минут. Надо успеть.
Меня интересует центральное место в первом ряду. Самое заметное. Лидерское, можно сказать.
Сейчас его занимает как раз Андрей Жаров. И я понимаю, что без прямого конфликта он свой стол не отдаст.
Подхожу и встаю перед Андреем, обращая на себя не только его внимание, но и всех одноклассников.
Тот, вальяжно раскинувшись на стуле, поднимает на меня глаза.
— Ты чего-то хочешь?
— Да. Я подумал, что хочу пересесть, и больше всех мне нравится твой стол.
— Вот это наглость! — Жаров смеётся. — Думаешь, я просто так уступлю тебе место?
— Нет, конечно. Я хочу предложить тебе пари.
— Какое ещё пари?
— Первым уроком у нас алгебра, не так ли? Давай поспорим — кто наберёт больше баллов за урок, тому достанется этот стол.
— Ха! С чего бы мне участвовать? Отдыхай, Сашок.
— Я так и знал, что ты не осмелишься, Андрюша, — качаю головой. — Ладно, я готов повысить ставку. Если ты выиграешь, то во время обеда я во всеуслышание скажу, что признаю тебя более достойным княжичем, чем я сам.
— Разве для этого нужно твоё объявление? — Андрей проводит рукой по тёмно-рыжим волосам. — Всем и так понятно, кто из нас более достойный.
Хороший ход, а вот я просчитался. Эту фразу можно было предвидеть. Ничего, партия ещё не окончена.
По классу пробегает смешок, но я не обращаю внимания. Продолжая смотреть на Андрея, приподнимаю уголки губ.
— Ты можешь так считать, и кто угодно может. Но если я прилюдно признаю это сам — совсем другое дело, не так ли?
Если я действительно это сделаю, моя честь будет серьёзно запятнана. На обед в столовой собирается вся школа — ученики, учителя, и даже обслуживающий персонал. Меня наверняка снимут на телефоны и раскидают по всем социальным сетям.
Отмыться от такого будет непросто, даже спустя годы. Да и репутацию рода это затронет. После такого объявления дедушка ни за что не согласится вернуть нас с мамой в семью.