Бастард

Сапронов Евгений

empty-line/>

– Итак, герр Хорст, не пора ли вам начать свой рассказ?

Волков отложил обглоданную ножку какой-то птицы на край тарелки и отхлебнул пива. Кружку он держал тремя пальцами, потому что большой и указательный были испачканы жиром, и Сергей не знал, обо что их вытереть. До салфеток здесь еще не додумались. Но надо отдать должное. Здесь на Дессе все было не так запущенно, как в Земном Средневековье. Там, насколько помнил Волков, графы и бароны ели руками, а вместо тарелок использовали ломти хлеба, которые после трапезы бросали под стол собакам - это если пир проходил в замке. В городах, пропитанные жирными подливками хлебные ломти слуги выносили на улицу и раздавали

нищим. Тут же, даже на самой окраине населенных людьми земель, в забытой всеми богами лесной глуши, перед каждым посетителем таверны ставили индивидуальную тарелку, а рядом клали вилку. Да, да, вилку! И это притом, что в "просвещенной" Европе они появились только в семнадцатом веке. "Вот, кстати, о хлебе, - подумал Волков, - вовремя я вспомнил!". Морщась от боли, он вынул раненую руку из надетой на шею косынки, которая поддерживала её на уровне груди и, отломив кусочек хлеба, начал вытирать им пальцы, под заинтересованным взглядом герра фон Хорста.

Сразу после ранения рука почти не болела. А вот после того, как Агна наложила несколько швов на неглубокий, но длинный порез, приложила какой-то лист и перебинтовала чистым холстом, Сергей понял, что пользоваться левой рукой сегодня он уже не сможет. Слишком уж острой болью отдавалось в плече каждое движение.

Пока дело дошло до ужина, на улице окончательно стемнело, и добрая половина зала, в котором они сидели, тонула во мраке. Тьму худо-бедно разгоняли четыре масляных светильника подвешенных на цепочках у ближайшей стены. Еще два тускло мерцали от сквозняка прямо на столе. Их дрожащие огоньки отражались в блестящих глазах фон Хорста.

– Вы ставите меня в трудное положение, ваша светлость, - осторожно подбирая слова, произнес Флориан.
– Ведь я же принес клятву верности королеве. И вы, как человек благородный по рождению не можете принуждать меня к совершению бесчестных поступков.

– А королева? Она может?
– ухватился за протянутую соломинку Волков.

Насколько он помнил земную историю, в вассальной присяге имелся пункт, запрещавший сюзерену отдавать приказы противоречащие понятиям рыцарской чести. Судя по всему, Сергей попал в самое "яблочко" своим вопросом. Хорст вздрогнул и поморщился как от зубной боли. Чтобы выиграть время, он взял со стола кружку и медленно отхлебнул пива. Потом столь же медленно отер лихо закрученные черные усы.

– Вы правы, ваша светлость, - ответил, наконец, Флориан.
– Королева не должна была без суда обрекать на смерть представителя столь древнего и славного рода. А мы..., Хорст запнулся и развел руками.

– И за что же, по-вашему, меня следует судить?
– решил "дожать" его Волков.
– Говорили бы уже всё, как есть: "обрекла на смерть без вины". Или я не прав?

Некоторое время Флориан просидел с каменным, стиснув зубы, а потом внезапно грохнул кулаком по столу.

– К демонам королеву!
– прорычал он.
– Мне это дело было не по душе с самого начала! И клянусь вам, ваша светлость! Сейчас я несказанно рад, что мы не смогли вас убить!

– К счастью для вас, это так, мой друг, - сочувственно покивал головой Волков.

Говорил он мягко, можно сказать задушевно и при этом совершенно не понимал, откуда в нем все это берется. На Сергея словно бы снизошло некое высшее вдохновение. Фразы рождались будто сами собой безо всяких мысленных усилий. Но великим актером Волков себя не ощущал, скорее уж прилежным учеником Игнатия Лойолы. Потому как продолжил он начатую фразу в чисто иезуитском духе.

– Случай избавил вас от позора герр Флориан, - сейчас тон Сергея больше подошел бы монаху, исповедующему грешника.
– Вы не запятнали

своей чести убийством невиновного. А может это вовсе и не случай?
– Волков вопросительно заглянул в глаза собеседнику и, выдержав театральную паузу, вкрадчиво продолжил:

– А может это судьба? Или воля богов? Не думали ли вы, герр Флориан, что можете послужить орудием для осуществления неких высших божественных замыслов?

"Ого! Кажется, я малость перестарался!
– мысленно всполошился Сергей.
– Как бы его удар не хватил!". С Хорстом и в самом деле творилось что-то неладное. Его лицо налилось кровью. В глаза было страшно смотреть, ибо в них плескалось настоящее безумие.

– Вот именно, вот именно, - хрипло повторял Флориан, сжимая и разжимая кулаки.
– Как я был слеп! Да! Да! Это её воля! А я лишь орудие. Орудие!

– Чья воля, герр Флориан?
– осторожно поинтересовался Волков.

– Доброй Богини! Лейи! Здесь есть её роща?
– встрепенулся Хорст.

"Откуда ж я знаю, - подумал Сергей.
– Ульрик, мать твою! Хоть это ты должен был знать?!". Увы, относительно местных богов в чужой памяти зияла полная пустота.

– Вы слишком взволнованны, герр Флориан, - Волков решил "соскочить" со скользкой темы.
– Не лучше ли будет нам перенести беседу на завтра?

– Нет герр Ульрик! Я должен рассказать вам все! Здесь и сейчас!

Возбужденный сверх всякой меры Хорст схватил со стола кружку и опрокинул в рот, плескавшиеся на дне остатки напитка.

– Эй, кто-нибудь!
– рявкнул он во всю глотку.
– Еще пива!

"Пива, - повторил про себя Сергей.
– Блин! А мне уже хватит! И пива и общения и вообще, всего". Как-то вдруг, он ощутил неимоверную усталость. "Сколько дней я не спал?
– Попробовал разобраться Волков.
– Сначала был ночной полёт, потом учеба без еды и сна. И без дня и ночи, насколько я помню. Надо собраться, - приказал себе Сергей.
– Тут сейчас столько всего на кону! Держись Серый! Отдыхать будешь потом.
– Волков посмотрел на мрачного Хорста, - я что, завербовал его или нет?". В этой игре Сергею сильно не хватало даже самых элементарных знаний, из-за чего приходилось постоянно импровизировать и действовать по наитию. Насколько сложной была ситуация говорил хотя бы тот факт, что Волков понятия не имел, маркграфом какой марки он являлся и почему этими землями правила некая неведомая Ульрику королева, а не король? Хорошо хоть название королевства в памяти дурачка сохранилось. Ну а название этого мира ему сообщили в виртуальной "академии".

Служанка принесла две кружки пива и поставила одну перед Флорианом, а другую перед Ульриком. Пустую унесла. Недопитую Сергеем оставила.

– Мы гвардейцы королевы, - начал немного успокоившийся фон Хорст.

– Мы, это кто?
– тут же уточнил Волков.

– Я, рыцарь Курт фон Леманн и барон Масгвид фон Эммерих.

– А остальные?

– Люди маркграфа Готтлиба фон Глоффа, - этот ответ герр Флориан сопроводил пренебрежительным взмахом руки.
– Они были простолюдинами и не знали, кого плывут убивать.

– А вы, стало быть, знали, - по тону Сергея сложно было понять, задал ли он вопрос или просто констатировал факт.

– Мы... знали.

– Но?
– подбодрил собеседника Волков, уловивший легкую запинку.

– Но не сразу поверили, - с глубоким вздохом продолжил фразу фон Хорст.
– Ведь всем же было известно, что маркграф Ульрик фон Холлинген скончался в королевской тюрьме в возрасте пяти лет.

"Час от часу не легче!", - устало подумал Сергей, а вслух спросил:

– И что же вас убедило в том, что я пока еще жив, герр Флориан?