Бастиано Романо

Хантингтон Паркер С.

Дни, когда мы опоздали: 3

Я собрал воедино каждый день прошедшего года, гадая, в какой именно момент Винсенту поставили диагноз. Не найдя ответа, я снова и снова восстанавливал год, сдаваясь и начиная с того момента, когда впервые заметил что-то неладное.

В тот день мы обсуждали планы Ашера по обеспечению безопасности на свадьбе.

Но самые яркие воспоминания о том дне были связаны с Ари.

Черт.

Мне нужно было что-то делать. Может быть, встать с постели. Люди умирали. Жизнь продолжалась. Солнце

по-прежнему всходило и заходило. Луна по-прежнему вращалась по орбите. У меня все еще был бизнес, который нужно было вести. Только я не мог. Встать. С. Постели.

Дану уволили. У судьи выкупили срочный запретительный судебный приказ и наложили его на ее задницу. Ари вернулась на работу, работая в две смены с Грэмом, пока один из барменов подменял Дану.

Джио как ни в чем не бывало взял на себя обязанности дяди Винса. Ашер вернулся на работу на следующий день, чтобы потушить несколько пожаров, разгоревшихся в его отсутствие. Люси, вероятно, сидела на лекции на следующий день после его смерти.

Я знал, что им всем не все равно.

Я знал, что они никогда не отмахнутся от его смерти.

Я знал это, но не мог смириться с тем, что они живут своей жизнью, в то время как Винс умер. Я никогда не смогу привыкнуть к миру, в котором нет Винсента Романо. Мое будущее было переписано, и мне больше не нравилось, как оно выглядит.

Мой телефон зажужжал.

Еще одно сообщение. Вероятно, от Ари.

Я проигнорировал его. Я держал ее на расстоянии, пока она исполняла мои обязанности в L'Oscurita. Не потому, что мне нужно было пространство. А потому, что оно мне было не нужно. Я нуждался в ней. Жаждал ее. Хотел, чтобы она заставила меня забыть Винса, и именно поэтому ее не могло быть здесь.

В ту первую ночь я оставил дверь запертой и уснул. Это было не специально, но, когда Ари не смогла войти в комнату, она осталась ночевать на диване и ушла до того, как я проснулся. А воспоминания о Винсе? Они остались нетронутыми в моей голове. Запертыми. Не вытесненные свежими воспоминаниями о женщине, которая все изменила.

Теперь она давала мне свободу. Она все еще писала. Иногда я отвечал на них, но коротко. Я обещал дяде Винсу открыть свое сердце и, естественно, нарушил обещание в тот же день.

Снаружи послышался голос Люси. Ашер вернулся к разговору, и я проигнорировал двух любимых людей, когда они подошли к двери. Натянув на голову одеяло, я снова заснул, пока они пытались войти в комнату, но безуспешно.

Один.

Только я и призрак Винса.

Я же говорил, что ты опоздаешь, — насмехался он.

ГЛАВА 35

Ваш единственный долг — это долг перед своим сердцем.

Авина Селеста

БАСТИАНО РОМАНО

Дни, когда мы опоздали: 5

Тишина отягощала мое тело.

Я просыпался в тишине.

Я ел в тишине.

Я спал в тишине.

И призрак памяти Винса… Он лежал рядом со мной.

Молча, но рядом.

По крайней мере, он был рядом.

ГЛАВА 36

Любить кого-то — безумие, быть

любимым —

это дар, любить того.

кто знает тебя, — это долг, но быть любимым

тем, кого ты любишь, — это жизнь.

Неизвестный

БАСТИАНО РОМАНО

Дни, когда мы опоздали: 6

Я вздохнул и скатился с кровати. Встав на ноги, я заставил себя подойти к раковине в ванной и побрызгать водой на лицо. Спазмы живота давно утихли, так как мое тело привыкло к отсутствию пищи.

Я уставился на зеркало.

Изменилась не только моя жизнь, но и я сам. Щетина покрывала мои щеки, подбородок и верхнюю губу. Щеки стали впалыми. Не намного, но разница была заметна. Трусы-боксеры висели низко на талии, а рельефные линии живота и пресса казались глубже.

Мне нужна была еда.

В ближайшее время.

Что угодно, только не бутылки с водой из моего мини-холодильника.

Винс больше никогда не сможет насладиться едой.

Я не мог прогнать этот голос. Пальцы вцепились в фарфор раковины, с трудом удерживая мой вес в вертикальном положении. Яркие пятна белого света затуманили мое зрение, и я поклялся, что призрак Винсента, который я принял за проявление своей вины, выглядел рядом со мной как настоящий. Я протянул руку, чтобы дотронуться до него, но ничего не почувствовал.

Ты не можешь прикоснуться ко мне. Меня здесь нет. Он сделал шаг ближе, подначивая меня. Потому что ты опоздал.

Мне нужно было поспать. Или поесть. Что угодно, чтобы изгнать этих демонов, это чувство вины, эту всепоглощающую боль. Спотыкаясь, я дошел до кухни, открыл холодильник и обнаружил, что он пуст, затем взял из кладовки просроченный батончик мюсли и вернулся в спальню.

От откушенного кусочка у меня заурчало в животе. Крошки упали на простыни, но я не обратил на них внимания.

Ты жалок. Призрак Винса улыбнулся мне. Так жалок.

Прости, — попытался сказать я, но вышло как-то коряво и хрипло.

Когда я в последний раз пил воду? Сегодня утром? Вчера? Я даже не знал, какой сегодня день.

Ариана застала меня в момент слабости. В руке у меня был батончик, дверь все еще была открыта, но ноги отказывались двигаться, так как я лежал в кровати как бесполезный комок. Она выбрала этот момент, чтобы войти в квартиру. Я услышал ее шаги и закрыл глаза.

— Ты выглядишь ужасно.

Я ничего не ответил.

— Я знаю, что ты не спишь.

По-прежнему никакого ответа.

Я бросил батончик на пол. Открыв глаза, я бесстрастно наблюдал, как она скользит ко мне под простыни в своем маленьком черном платье, от которого слегка пахло алкоголем, едой из "L'Oscurita" и сильным запахом одеколона, который лучше бы не принадлежал Грэму.

Мы лежали в тишине несколько часов, пока она не повернулась на бок, чтобы оказаться лицом ко мне. Она обхватила мое лицо руками, и я напрягся, услышав ее шепот.