Бастион
Шрифт:
Я повернулся к огромной плазме, занимающей половину стены, и моя помощница переместила на неё сгенерированное изображение с отметками о боевых подразделениях моего нового союзника, отмеченные оранжевым цветом. Зелёные отметки различных оттенков показывали отряды, пошедших на соглашение со мной кланов, а фиолетовые отметки — тех, кто проигнорировал голос разума и окопался на своих улицах.
— Оценка?
— Благодаря поддержке наших диверсионных отрядов, мы будем контролировать пятьдесят процентов охраняемых противниками территорий уже к утру. Не исключены сдача в плен и попытки переговоров, что может ускорить процессы присоединения новых территорий, — проанализировала обстановку на различных уголках этого небольшого фронта развязанной моими руками войны Афина.
— На когда Адамс собрался начать наступление?
— Девять утра.
Я ещё раз взглянул на карту, на разницу в силах клановых бойцов.
— Афина, свяжи меня с лидерами этих банд. Поговорю с каждым один на один. Хотя бы предупрежу, чтобы они не наделали большой глупости и в итоге их просто в фарш не превратили. Всё же это не скоты какие-то, и люди там разные. Хороших и верных своему делу тоже хватает. Не хотелось бы, чтобы все они погибли.
Начались очередные тяжёлые переговоры. Меня не один и не два раза обвинили, назвали нехорошим человеком и предателем. В порыве эмоций, да от кипящей из-за битвы крови, как и при виде погибающих на их глазах соратников, пообещали прикончить. Но я не стал принимать это близко к сердцу. Они теперь знают, во сколько к ним начнут двигаться армейцы, знают и то, что шансов у них, даже если бы они объединились — нет. А мои спецы, каждый из которых работает сразу за десяток отлично обученных бойцов, не станут им помогать и вскоре уйдут.
Я пообещал, что каждый из них, если захочет, может добраться до побережья и сесть на мой корабль, который доставит их вместе с семьями и всеми желающими в Майами или другие подконтрольные мне области. Сразу, поддавшись эмоциям, никто этого не захотел. Большинство из них бравировало и обещало защищать свой новый дом до последней капли крови! Я сказал, что это их право и всё, что у меня есть для них сейчас — это корабли, информация и гарантии. Ведь я выполнил своё обещание по оружию и экипировке, аптечкам. Я сделал их сильнее соседей за одну ночь и пустословом меня нельзя назвать. Другое дело, что я всячески хитро манипулировал информацией во время разговора и сводил всё к тому, что мы вместе будем щипать генерала Адамса и его земли, когда они станут сильнее. А теперь я переобулся. Дипломатия порой — крайне скотская наука. Они изначально были моей подстраховкой, на случай упрямства моего боевитого соседа. И другого варианта прямо сейчас у меня не было. Я рисковал в любом случае и подстраховался с их помощью от наихудшего расклада.
Теперь же, когда худший сценарий не произошёл, они стали той закономерной целью на пути жадного генерала. И, предупредив их, я сделал всё, что только мог для спасения их самих, равно как и результатов их труда.
Дальше были бессонные часы, слегка пьяные соратники, Роберто ввалился в мой пентхаус с двумя очаровашками, с которыми мы развлекались на круизе перед приходом Алого Затмения. Но Наташа быстро выпроводила и его, и этих двух пчёлок, что вопреки моим ожиданиям не только выжили, но и смогли устроиться в этой новой жизни.
Наташа всё пыталась достучаться до меня и развеселить, но я то и дело отвлекался на глав кланов, что успокаивались и искали в моём лице хотя бы источник информации. Кто-то решил бежать на север, в труднодоступные земли с основным костяком своих бойцов, чтобы переждать нашествие армейцев. Кто-то решил остаться и присоединиться к ним, выслушать их предложение. Два клана, поразмыслив, решили поверить мне и срочно отступали из битвы, собирали своих людей, свои пожитки и ценности, отправляясь к побережью. А ещё один клан… Тот, что был самым многочисленным и сильным, сумел заставить своего врага капитулировать, и его солдат присоединил к себе — и вовсе пообещал уничтожить всех, кто посягнёт на их святой городишко.
— Ну, хватит тебе. Они бы в любом случае столкнулись с этим бедствием. Всё, что ты у них забрал, — это надежду на господство в регионе, которую ТЫ же им и подарил! Но они даже оставили себе костюмы и технику, оружие! Ты и так был более чем щедрым! — подошла ко мне Наталья и протянула бокал с вином. — Давай уже возвращайся к своим людям и соратникам, а не переживай о каких-то бандах, что гибнут по всему миру каждую минуту. Выживает сильнейший. Ты дал им столько, сколько они бы никогда и ни за что не получили!
— Да, думаю, ты права, — принял я бокал из её рук. — Но грущу я не только из-за них. Поводов у нас хватает и без этого.
— Ну и что же за горе такое случилось у нас всех, о котором мы не знаем? Только не говори о второй фазе сражения, пожалуйста. Мы это уже слышали,
— Ну, есть ещё один момент… Напомни мне тост, который звучит чаще всего на улицах города?
— За освобождение города?
— Не совсем. За освобождение дома… Так они говорят. И многие местные искренне радуются, а те, кто не отсюда… Мне хватило двух-трёх минут на улице, чтобы утонуть в этих взглядах приезжих. Никак не благодарных, нет. Взгляды требующие. Настаивающие. Ждущие от меня решительности и быстрого, немедленного объявления мобилизации и отправки в другие части не только этой страны, но и мира! Они ждут, когда я освобожу их дома. Которые расположены где-то там, далеко-далеко. И создам чудо, которое обеспечит их возвращение домой и встречу с близкими. Но ты ведь знаешь, что таких чудес не бывает… В мире тысячи городов. И миллионы мелких поселений. Этот праздник заразил их верой в то, что завтра они точно также встретятся со своими соседями и жизнь вернётся в прежнее русло. Но нет. Этот мир никогда уже не будет прежним. Сегодня у нас не праздник, а иллюзия о светлом будущем.
— Ну что ты всё нудишь, — обняла меня сзади Наташа.
— Потому что только перед тобой и ещё парой человек я могу говорить то, что думаю на самом деле. Стоит мне выйти на улицу, как я должен превратиться в другого человека. Стойкого, храброго, уверенного в победе лидера, защитника справедливости, реконструктора прежней цивилизации. Порой это невыносимо. Лгать всем этим людям, смотря им прямо в глаза.
— Лгать? Ты думаешь, что мы обречены?
— А ты думаешь, другие миры, в которых вторгались эти твари, были готовы хуже нашего? Нет… Ты не видела эти форпосты. Эти укрепления. Эту концентрированную мощь на стенах, тысячи великолепно обученных воинов в технике, которая нам и не снилась. То, что здесь есть лишь у избранных — там было у всех поголовно. Ручные пушки, которые мы ещё даже не видели и способные прошить насквозь самый тяжёлый и крепкий современный танк — были в каждом взводе. Я бросал плазменные гранаты, я орудовал плазменным виброклинком, что рассекает тварей так, словно они просто масло для хлебушка. Из ракетных шахт и мобильных установок вылетали такие крылатые вестники смерти, что сотня бойцов в силовой броне превратилась бы в оплавленный ком праха. Но их было не остановить. Они насмехались над нами и нашими попытками защитить свои земли. Мы умирали. Каждое мгновение этой войны. Этой бойни, в которой они плевали на собственную смерть, словно у них были запасные жизни. Нескончаемый поток тварей и от уничтожения нас отделяли лишь героизм солдат и запасы оружия уничтожения. А в конце… Если посчастливилось забиться в какую-нибудь дыру с пронзённым насквозь вражеским выстрелом телом — умри от мегавзрыва, сносящем оккупированную базу вместе с тварями. Редкой радостью для меня случалось умереть в вспышке ядерного взрыва. И знать что твари сдохли следом. За десять с лишним лет я умер больше трёх с половиной тысяч раз. И каждый раз я ощущал эту боль так, как будто умираю по-настоящему. Это не то, что можно просто взять и забыть. Это не то, от чего можно отмахнуться и сказать: «В этот раз всё будет по-другому», — я взглянул в глаза Наташи, которая потеряла всё игривое настроение, и покачал головой. — Не будет. Прости, что испортил тебе настроение.
— Ты стравил людей и заставил их сражаться, умирать, и тебя гложет это? Ты теперь смотришь на всех вокруг, и даже на меня, а видишь просто всё ещё ходячие трупы? Ты ведь знаешь, что генерал, что не верит в победу — обречён на поражение?
— В победу я как раз верю. Если мне удастся где-то найти информацию о вторжении. Если только мы будем готовиться не как слепые котята — то мы им гарантируем ад, вместо весёлой охоты. Но где найти её? Я не знаю. Это гложет меня. Я будто заперт в крепости, из которой есть способ спастись и вырваться наружу, избежать осаждающих цитадель врагов. Я знаю, что где-то этот тоннель есть, но не вижу его. Это бесит. И скорее всего — все эти люди будут прикрывать наш прорыв, ради шанса на победу. И станут жертвами этой победы. Но так уж устроена война… Нам надо ускориться. Пока что мы всего лишь одни из многих претендентов на роль хранителей этого мира. Надо переходить на новый уровень. Надо брать под контроль города с сохранившимися производствами. Каждое очко достижений — важно и должно быть камнем в фундаменте нашей победы. Если мы просто будем тратить их на создание бесполезных на войне вещей, ради комфорта и уюта в наших городах… Мы никогда не победим врага. Надо в кратчайшие сроки устроить второй, третий или даже десятый Майами. Надо освободить больше мегаполисов и взять их под наш контроль. Готовься к совету, Наташа. Мы избежали большого кровопролития, но это только на время. Скоро нам предстоит с головой окунуться в грязь реальной войны. И далеко не всегда нашими противниками будут зомби.