Батальоны идут на запад
Шрифт:
Отличился в этот день и рядовой Петр Григорьевич Золотов... Раз десять выходил он на линию, полз от НП батальона к окопам и обратно. В очередном таком "рейсе" получил ранение в руку. Превозмогая боль, срастил порванный провод, убедился, что комбат разговаривает с командиром роты. Вдруг увидел немецкий бронетранспортер. Приготовил гранаты. Когда машина приблизилась, он подорвал ее Одной связкой гранат, а другую швырнул внутрь. Экипаж бронетранспортера был уничтожен.
Вскоре Золотов заметил, что автоматчики противника сосредоточиваются в овраге западнее кладбища, как раз между позициями 8-й роты и наблюдательным пунктом комбата
Под вечер фашисты предприняли последнюю контратаку, а мы в свою очередь бросили на ее отражение последний полковой резерв-1-ю роту автоматчиков и взвод пешей разведки. Они прибыли вовремя и помогли 9-й роте отразить натиск танков и мотопехоты. В этом бою разведчик рядовой Виктор Семенович Нужин, тот самый, который отличился на Ловати и Редье, подорвал два вражеских танка. В поединке со вторым танком герой-разведчик был смертельно ранен. Тяжелое ранение в грудь получил и командир 9-й роты Николай Петрович Грибанов. Более полугода пролежал он в госпитале. Выздоровев, вернулся в полк и командовал батальоном до Дня Победы. Забегая вперед, скажу, что сейчас Николай Петрович живет и трудится в Киржаче, а его старший сын занял место отца в Советской Армии, стал офицером.
После боя командир 3-го батальона капитан Грязнов доложил, что за этот день отбито девять вражеских контратак, сожжено и подбито семь тяжелых танков. Батальон не только удержал за собой район кладбища, но и несколько продвинулся вперед.
Первый день наступления подтвердил тактическую важность опорного пункта на кладбище. Овладев им, мы прочно прикрыли левый фланг полка от контратак с юга, дали возможность 1-му и 2-му батальонам, не оглядываясь на свой фланг и тыл, вести бой на окраине Котельвы.
Последующие два дня не принесли нам сколько-нибудь значительного успеха. Соседи справа также не продвинулись навстречу полку из северной части села. Я побывал во всех трех батальонах полка. Люди дрались геройски, упрекнуть их было не в чем. Но такова уж природа боя в крупном населенном пункте: продвижение здесь измеряется десятком-другим, ну иногда - сотней-другой метров. Такой бой отнимает массу времени и сил, потерю которых никак не компенсирует взятие данного населенного пункта; такой бой лишает хорошо организованные и подготовленные войска маневренности; словом, такой бой выгоден обороняющемуся, но никак не наступающему.
В самом деле, с 20 по 26 августа стрелковые полки 5, 7 и 8-й дивизий вырвали инициативу у врага во встречном бою и отбросили его на 25-30 километров. А потом мы втянулись в уличные бои и вот уже вторую неделю выбивали фашистов из Котельвы, и каждый шаг вперед давался кровью!
Пришел я, например, во 2-й батальон. Взвод лейтенанта Белозерцева вторые сутки лежит под огнем в садах и огородах, у школы. Здание школы - старинное. Кирпичная кладка в метр толщиной. Не только снаряд "сорокапятки", но и 76-миллиметровые пушки ее не берут. Три вражеских пулемета, малокалиберная пушка, десятка полтора-два автоматчиков поливают наших бойцов из школы шквальным огнем.
– Возьмем, товарищ подполковник, - заверил меня лейтенант.
– Только бы удалось...
– Что именно?
– Сержант Родкин пополз туда,
– Один?
– Один. Может, незаметно проберется.
Ждем. Но вот из здания школы донесся сильный взрыв. Потом еще и еще. Это рвались связки ручных гранат, брошенных отважным сержантом Родкиным. Лейтенант Белозерцев вскочил, звонко скомандовал:
– Взвод - вперед! За мной!
С чердака по ним ударил пулемет, но всего один - два других молчали. Бойцы броском преодолели открытое пространство. Белозерцев первый исчез в проломе. Через полчаса он доложил, что школа очищена от противника, во взводе трое раненых, сержант Александр Александрович Родкин убит в здании школы. Уничтожил два пулеметных расчета, расчистил путь товарищам, но сам погиб.
Обходя подразделения, я добрался до улицы Белинского, на чердаке разрушенного дома нашел старшего лейтенанта Губина. Здесь наблюдательный пункт его батареи. Губин показал мне, где примерно проходит передний край мыльниковского батальона. Даже сверху, с чердака, трудно сориентироваться в путанице проулков, переулков, тупичков, густо заросших зеленью. Пушки батареи Губина были разбросаны по всему фронту батальона, так как здесь, в деревянно-глинобитном селе с заборчиками и плетнями, нетанкоопасных направлений нет. Проломит танк забор, свалит дом или сарай - и вот уже рядом с тобой.
– Только за сегодняшний день, - доложил начальник артиллерии полка старший лейтенант И. К. Мрыхин, - батарея Губина подбила пять средних танков, подавила шесть огневых точек, сбила с церковной колокольни вражеских наблюдателей. Рота противотанковых ружей капитана Леонида Константиновича Ильина, действовавшая отдельными расчетами в составе штурмовых групп, уничтожила шесть бронетранспортеров и пять тяжелых мотоциклов с пулеметными установками. Значительный урон нанесли противнику минометчики старшего лейтенанта Киримова (Агабалей Юзбекович командовал уже батареей полковых минометов) и полковая батарея 76-миллиметровых пушек старшего лейтенанта Левченко.
Свой доклад о действиях артиллеристов и минометчиков Мрыхин закончил довольно неожиданно:
– Крепко мы, товарищ подполковник, завязли в Котельве.
Мысль эта, как говорится, висела в воздухе. Ее в той или иной форме я уже не раз слышал от солдат и офицеров. Люди почувствовали вкус к маневренному бою. "Котельвинское сидение" никого не удовлетворяло. Да и я мысленно задавал себе вопрос: почему мы уткнулись в Котельву? Почему не обойдем ее?
В ночь на 12 сентября мы готовились к решительному штурму. Пополнили людьми штурмовые группы. В каждую кроме стрелков и автоматчиков включили бронебойщиков и саперов с взрывчаткой. Штурмовым группам определили конкретные объекты на улицах Котельвы.
Штаб полка увязал наши действия с соседями. Сам я побывал в 16-м полку Федора Михайловича Орехова и в 11-м полку Николая Бенедиктовича Оленина.
Участок 11-го полка примыкал к левому флангу грязновского батальона и оттуда тянулся на юго-восток, севернее Малой Рублевки к участку 16-го полка. И Оленин и Орехов рассказали мне, что на их участках в глубине обороны противника отмечено появление значительных групп танков. Возможно, они переброшены из Котельвы.
Утром 12 сентября мы двинулись в наступление. Снова уличные бои, снова схватки за каждый дом и двор, снова потери... Надо было что-то срочно придумать, чтобы заставить противника оглянуться на свой тыл. Решили сделать следующее...