«Батарея, огонь!»
Шрифт:
К слову сказать, за эти восемь «тигров» не дали нам даже медалей. Правда, моим родителям прислали переводом 4000 рублей — по 500 за каждого «тигра».
В течение двух дней мы отбивали вражеские атаки, а главные силы полка и бригады днем и ночью вели оборонительные бои на западной окраине Брусилова.
Нам очень мешала батарея тяжелых минометов противника: беспрерывно била по нашему району из хутора Эдуардовка, мы не успевали прятаться, копаем окопы — нас обстреливают. Я забрался на высокое дерево и посмотрел, откуда они бьют. Определил расстояние: разделяло нас большое поле, величиной, мне показалось, километра четыре. Но
Вывели самоходку на позицию и начали пристрелку. И тут глазомер впервые сильно меня подвел. Даю команду Королеву:
— Прицел 40! — это значит на 4 километра.
Смотрю, недолет. Командую:
— Прицел 44! Огонь! — Опять недолет!
— 48!.. — уже во все глаза смотрю! И опять недолет!
Да что же это такое! Скомандовал на предельную дальность:
— Прицел 56! — И точно!
Только четвертым выстрелом с предельным прицелом на 5600 метров снаряды достигли цели, и батарея была уничтожена. Так, с дерева, я корректировал огонь.
Вот в газете фронтовой и написали: «Уничтожил 8 «тигров» и артиллерийскую батарею».
На второй день главный удар противник нанес со стороны Романовки. Немцам удалось форсировать реку Здвиж и вклиниться между стрелковыми полками 70-й дивизии, создав угрозу выхода на основные позиции 137-го артполка. Комдив организовал контратаку всеми возможными силами. Наш экипаж все еще восстанавливал свою самоходку, и от полка в атаку пошли две батареи — Поливоды и Леонтьева, а также танк комполка и тыловые подразделения в составе не менее ста человек во главе с начальником артвооружения капитаном Проявкиным.
Сначала от такой внезапной и решительной контратаки немцы попятились и начали отступать. Но с появлением из-за высоты танков, которые пулеметным и пушечным огнем заставили наших залечь по берегу Здвижа, они снова перешли в наступление. Опять нависла угроза прорыва противника. Но в это время, используя выгодные позиции, по танкам, сползающим с высоты, открыли огонь наши танкисты и самоходчики, и с колокольни церкви неожиданно для нас и для немцев ударил пулемет, принудивший вражескую пехоту залечь. Первый танк загорелся от прямого попадания наводчика танка комполка Чокогуна. Немцы замешкались, и в это время значительно выдвинулась вперед самоходка Леши Рябикова. По ней тут же открыли огонь сразу из нескольких танков, но машина успела проскочить в распадок, и немцы потеряли ее из виду. А самоходка внезапно выскочила из оврага и почти в упор зажгла ближайший немецкий танк! Однако скрыться не успела, ее подожгли, но экипаж, истекая кровью, сумел выползти к своим.
Наши подразделения и части снова перешли в контратаку, но продвинулись очень мало и потеряли два танка. Атака захлебнулась. И тут внезапный удар по левому флангу противника нанесла батарея Поливоды, уничтожив сразу три танка! Танкистам бригады удалось зажечь еще два. И немцы начали отступать.
В засаде под Ястребенькой
В районе Брусилова бригада и наш 1454-й полк трое суток вели ожесточенные бои, отбивая по нескольку атак в день. Как всегда неожиданно, в ночь с 21 на 22 ноября, полк был переброшен в Ястребеньку, расположенную километрах в десяти восточнее Брусилова. Сюда противник перенес направление главного удара, сосредоточив большое количество танков и пехоты в районе Дивин и Вильшки.
В село Ястребенька, растянувшееся
Перекур длился всего несколько минут, но за эти минуты солдаты успели разыскать Антона Некрасова, Наума Андреева, Митю и Рему — качали их, подбрасывали на руках, скандируя:
— Мо-лод-цы! Мо-лод-цы!..
Они действительно заслужили почестей! Это они с колокольни поливали очередями из двух пулеметов атакующих немцев! Отличная была работа!
— Офицерам к командиру полка! — выкрикнул замначштаба Архипов.
Командир полка майор Мельников поставил подразделениям боевую задачу:
— Противник крупными силами танков и пехоты при массированной поддержке авиации и артиллерии перешел в наступление в двух направлениях: Дивин — Хомутец и Дивин — Вильшка. На обоих направлениях наши части вынуждены начать отступление. Полк должен занять оборону на южной и юго-западной окраинах Ястребеньки с целью не допустить прорыва противника в северном направлении.
— А тебе, лейтенант Крысов, — подозвал меня комполка, — выйти взводом вон в ту южную рощу на высоте 187,7 и организовать там засаду.
В поисках позиции мы с Макаровым внезапно наткнулись на старые танковые окопы, уже заросшие травой и мелким кустарником, — это была удача! Не мешкая, поставили в них самоходки. Обрадовались не только мы, но и экипажи, избавленные от тяжелых земляных работ, да и времени, по существу, у нас не оставалось, противник мог объявиться в любой момент.
На небольшой высоте в сосновой роще уже находился в обороне стрелковый батальон 70-й мехбригады, командовал батальоном наш знакомый — тот самый старший лейтенант Юрий Смирнов, что благодарил нас за бой с танками. Мы с Макаровым поздоровались с комбатом за руку, и я доложил о полученной задаче. Комбат производил хорошее впечатление, высок, мужественное загорелое лицо с большим шрамом. Два ордена на груди говорили о немалом боевом опыте. Людей в его батальоне осталось мало, не более тридцати человек, зато — около десятка пулеметов, и у всех, включая комбата, — автоматы, а в нишах окопов я заметил порядочно противопехотных и противотанковых гранат. Комбат рассказал, что батальон занял здесь оборону прошлым вечером, чтобы прикрыть отход 47-го танкового полка и 1-го батальона мехбригады, которые вели тяжелые бои с превосходящими силами противника и, понеся большие потери, начали отходить.
Согласовали действия со стрелками и пулеметчиками, а потом с Макаровым и наводчиками провели тщательную подготовку данных для ведения огня из засады.
— Товарищ лейтенант, вы не почувствовали в селе запах жареной картошки и свежа-а-йшего хлеба? — вопросил Королев.
— Открывай-ка тушенку! — унял мечтателя. — Поедим ее, родимую, и нежареной да с сухарями и запьем водичкою.
Завтракали на казеннике пушки, периодически поглядывая на вражеские танки, стоявшие в боевых порядках на северной окраине села Вильшки. От нас тяжелые танки казались маленькими коробочками землистого цвета, только через бинокль мне удалось рассмотреть, что развернуты они фронтом на Ястребеньку — то есть прямо на нас.