BATTLEFRONT: Сумеречная рота
Шрифт:
Намир понимал, что лучше будет не встревать в разговор, но сейчас был конец долгого, нудного дня, на протяжении которого он только ползал по окопам, прерывая разговоры вроде того, что слышал сейчас. И Криндал был таким самодовольным.
— И что же будет на Корусанте? — спросил сержант.
— В смысле? — удивился Криндал. Остальные тоже выжидательно смотрели на Намира.
— Для начала, — пустился в объяснения Намир, — вы захватываете планету-столицу с населением, сколько там… Миллиардов десять? Больше?
Женщина улыбнулась удивленно, не насмешливо:
— Значительно
— Прекрасно. Как думаете, сколько из этого «значительно больше» желают падения Империи?
— Невозможно долго жить на Корусанте и при этом не понять… — ровно, но с нажимом заговорил Криндал.
— Я не закончил, — перебил его Намир. — Мне кажется, не так много, как вы считаете. Более того, я уверен, что их не может быть много, поскольку, будь оно так, на Корусанте уже сейчас разразилась бы гражданская война, а не засела горстка подпольных повстанческих ячеек.
— Все не так просто, — сказала женщина.
Намир обратился к ней:
— Но предположим, что большая часть населения не чувствует за собой достаточной силы, чтобы сопротивляться так или иначе. Они не готовы драться. Хорошо. У вас остается основное ядро, которое готово обратиться против повстанцев, как только вы начнете бомбардировки. Один процент населения Корусанта — это до хатта много, и я зуб даю, что их окажется еще больше. Приверженцы Империи — это да, но есть же еще и те, кто не доверяет Альянсу. Вы готовы послать на улицы огневые группы, чтобы разобраться с ними? Начать вырезать гражданских? Так или иначе, будет много крови, и продолжаться это будет очень долго.
Лицо Криндала перекосило гримасой, но говорил он по-прежнему ровно:
— У Альянса есть переходный план. Демократические выборы…
— Которые никого не убедят, — отрезал Намир. — И это еще в лучшем случае. Возможно, Альянс решит вовсе не вторгаться на Корусант. Слишком много мороки. Легче блокировать цитадели Империи, чем добиваться полной и окончательной победы. Но знаете, что, по-моему, будет на самом деле?
Инородец что-то пробормотал, потянув Криндала за руку. Намир не разобрал слов из-за акцента, но смысл был ясен. Однако Криндал не шевельнулся, и Намир встал, перегнулся через стол и посмотрел на него.
— Я думаю, — сказал Намир, — что, как только впереди замаячит настоящая победа, Альянс развалится. Думаете, на этом оперативном совещании никто не надеется оказаться в выигрыше? Думаете, что в тот самый момент, как общий враг ослабеет, у нас не окажется с полдесятка повстанческих фракций, которые начнут грызться друг с другом? Как думаете, почему мы все сидим в этой столовке? После того как вы победили в Войнах клонов, власть захватил Император, а прочие лидеры упустили свой шанс и подняли Восстание. Победа всегда кончается войной.
— Было не совсем так, — вновь заговорила женщина. — Ты никогда не видел принцессы Леи и не служил у генерала Рикана. Они не ищут власти.
Криндал угрюмо молчал. Глядя на него, Намир видел, как сжимаются и разжимаются на столе его руки. Долго ждать не придется. Он понимал, что еще может просто уйти, но ему было нужно выговориться.
— Если
Криндал выбросил кулак вперед, однако удар явно не был рассчитан на то, чтобы вырубить оппонента. Намир не закрывался, и Криндал легко мог дать ему в глаз или в челюсть. Но удар пришелся в грудь. Мужчину отшвырнуло назад, из легких вышибло воздух.
Намир схватил противника за руку, прежде чем тот успел отдернуть ее. Он не старался удержаться на ногах, просто дернул Криндала на стол и воспользовался им как противовесом, чтобы встать. Но Криндал через мгновение уже стоял на ногах и бросился на Намира.
Сцепившись в Криндалом, Намир почувствовал, как кто-то подошел сзади. Он ударил локтем и ощутил под рукой слои утепленной куртки. Еще один удар — на этот раз коленом в пах, а в следующее мгновение у самого Намира потемнело в глазах от удара в лицо.
Крики. В драку ввязались и другие люди в очках и куртках. Намир дрался, понимая, что шанса на победу нет, и смеялся.
Хуже всего был сломанный нос: теперь, когда поляризационные очки давили на переносицу, Намира мутило. На другой день после драки правое бедро почернело — его крепко приложили о скамью в столовой. Костяшки левой руки саднили, хотя это в конечном счете было причиной его гордости.
Он не помнил подробностей драки — разве только с чего началось. Она продлилась не более двух минут — как раз столько, чтобы кто-то оттащил его от остальных и отвел под конвоем в медпункт. Он провел там ночь, а утро началось с визита генерала Байгара, который не раз повторил слово «разочаровал».
Горлан, как сказал Байгар, был нужен на оперативном совещании, потому его не проинформировали о поведении Намира, за что тот был благодарен.
Потому с разрешения медиков Намиру было дано самое унизительное поручение, которое только смог придумать в наказание генерал. Он все утро таскал упаковочные ящики — иногда при помощи гравитранспортера, но чаще без него — из отсека ангара внутрь базы «Эхо». Передвигаться приходилось мелкими шажками, чтобы не поскользнуться на льду. Дроиды ангара показывали ему, куда идти, и он почти не говорил ни с единым живым существом.
Намира это не угнетало. Бывала работа и похуже.
Капитан какого-то повстанческого корабля обратил на Намира внимание, когда тот взвалил на плечо канистру бакты и прошел под посадочной опорой грузовика. Взгляд капитана был враждебным, в нем читались подозрительность и недовольство присутствием чужака в его епархии.
— Что с вами случилось? — спросил он, ковыряясь в одном из отсеков трапа и вытаскивая оттуда обгорелую и оплавленную проводку. В голосе его не было никакого участия. Под его взглядом переносица Намира запульсировала болью.