Баттонскиллъ 3. Рабство Кольца
Шрифт:
Голос, прозвучавший под сводами склада, заставил вздрогнуть нас двоих:
– Ведун, отойди от мальчишки!
Этот голос теперь я узнал бы из тысячи. Чернецов, бывший друг моего отца, кричал со стороны другого проёма, где должен был находиться вход в тот самый секретный портал. Но проём от нас закрывала огромная туша тролля.
Вдруг воздух передо мной качнулся, послышался протяжный звон стали, и меч надзорщика отъехал от моей груди. А потом из пустоты проявилась стройная фигура, облачённая в облегающее чёрное – она то
Голос Глазьевой, чуть приглушённый костюмом, звучал довольно враждебно:
– Игрок Ведун, вы превышаете полномочия.
Надзорщик недовольно поджал губы, но отступил на шаг назад.
– А вам не кажется, Екатерина, что название твоего отдела обязывает не вмешиваться? – холодно спросил он, – Вроде бы тут нюбсов нет?
Я сразу вспомнил, что Глазьева работает в Отделе Невмешательства. И ей мягко намекнули, что её юрисдикция – нюбсы.
– Функции Надзора представляю я, – через пару секунд модератор Чернецов показался на груди тролля.
В его руке покачивалась та самая резиновая дубинка, которой он мне угрожал ещё на историческом допросе.
Лицо надзорщика окаменело, он поднял глаза, разглядывая появившийся силуэт.
– Чернец, тебе известно, кто это?
Модератор Чернецов приближался.
– Да.
Игрок, названный Ведуном, резко дёрнул головой, с вызовом посмотрел на модератора.
– И? Ты вот так спокойно заступаешься за сына врага?
– Я лишь выполняю закон, – Чернецов спрыгнул и присел возле Бори, потрогал живчик на шее.
– Живой, живой, – Ведун похлопал по своему кошелю, – Тем более, свитки воскрешения при мне.
– Почему ты не доложился, что нашёл беглецов? – спросил модератор.
Ведун задумчиво пожевал губы, а потом задал встречный вопрос:
– А вы? Доложились?
Екатерина и Чернецов молча переглянулись.
– Что-то мне кажется, у вас обоих тут личные мотивы, – насмешливо продолжил Ведун.
– Закон един для всех, – нервно бросила Екатерина.
– Это мы – закон! – глаза Ведуна сфокусировались на мне, а потом он щёлкнул пальцами, – Замри.
Да ну твою же… за ногу!
Глазьева сразу же подняла кинжал, упёрла в шею Ведуну.
– Если бы ты не был в Надзоре… – с ненавистью прошептала она.
– Спокойно, спокойно. Я его не собираюсь трогать.
Ведун осторожно отодвинул Екатерину, протянул руку под её взглядом, потом нагло залез в мой кошель и поднял над головой табличку:
– Видели?
Екатерина ничего не сказала. Чернецов с усмешкой бросил в ответ:
– Ну, скилл, и что? Это ж нуб, давно пора выбить.
– Третий! На пацана смотри, не видите, что ли?
Глазьева развернулась, во все глаза разглядывая меня.
– Твою ж дивизию, – вырвалось у модератора, он тоже уставился на меня, – Действительно.
Я пытался двигать губами, чтобы хоть что-то сказать. А Ведун отдал табличку моим защитникам, и сам отошёл на шаг назад.
–
– Обнулила?
Чернецов ошарашенно обернулся на Ведуна, потом вытаращился на меня. Потом на табличку, и снова на меня.
– И уже три скилла? – Екатерина спросила это испуганным шёпотом, – Так он же вроде как на первом курсе.
– Так вот почему непонятно тогда было. Я вижу, вроде как нюбс, и в то же время запперс, – модератор чесал седой затылок.
– Не поняла… – Глазьева всмотрелась в табличку, и теперь тоже переводила взгляд то на меня, то на скилл, – Знак вопроса?!
– Слушай, на моей истории это впервые, – Чернецов уже нервно тёр щетину.
Ведун в этот момент незаметно вытянул что-то из кошеля, замерцал слабым светом, а потом стал сливаться с пустотой. В последний миг, прежде чем пропасть из виду, он обернулся, подозрительно глянув за спину.
И тут на краю зрения показалось движение под головой тролля. Там была густая тень, где поблёскивала кровь, перемешанная с соплями, и вот в этой черноте что-то явно начало ворочаться.
– Три скилла, Гончаров, – Герман только и повторял, – После обнуления.
– А может, в журнале у него посмотреть, что за знак вопроса?
– Я уж учёбу-то и не помню. Там про это пишется?
Я таращил глаза, силился сказать слово, но не мог даже пошевелиться. А во мраке Глазьева с Чернецовым только и делали, что вертели табличку, обсуждая её, как дети новую игрушку. Да это «замри» ещё круче «мута» будет: там-то просто молчишь, а тут полный паралич.
И мои защитники оба тупят, про всё забыли. Ну, три скилла, и что такого? Вот про обнуление, это я зря…
Я зажмурился, пытаясь хоть что-то придумать. А скиллы мои могут работать?
Ну, Катя, извини. А впрочем, не извини.
Послышался тугой щелчок под костюмом Глазьевой, и она, округлив глаза, вдруг обхватила сама себя:
– Да чтоб тебя, – и уставилась на меня, – Георгий!
– Чего случилось? – Чернецов поднял глаза, а потом крутанул головой.
В следующий миг модератор схватил нас обоих и рванул в сторону. Я лишь успел заметить, как над нами пролетело склизкое тело неведомой твари, а потом мой затылок шарахнулся об пол.
Да уж, падать парализованным, то ещё удовольствие.
Несколько секунд я мог только таращиться в потолок, рассматривая искры в гудящей голове, и слушая звуки битвы вокруг.
– Сзади, Герман!
– Вон он, держись!
– Ведун, сраный предатель!
Ведун, судя по всему, решил не болтать попусту, и преследовал только одну цель – убить. Я едва успел отмереть и задвигал онемевшими конечностями, когда надо мной показалась его тень.
Блеснул клинок у горла…
Тут же Чернецов столкнул Ведуна, они улетели в сторону, следом пронеслась неведомая тварь. За ними, паровозиком, через меня перепрыгнула Глазьева.