Батя, Батюшко и Бэмби
Шрифт:
– Браво, – Дэн пару раз хлопнул в ладони. – С такими талантами надо было в литературный идти.
– Туда кого попало не берут, – вздохнул Тося и сел напротив.
– Надо полагать, в медицинский – берут?
– Нет, я не то имел в виду, – Тося покосился на Николая. – Просто я… – и не найдя слов, махнул рукой.
– Что – ты? – Денису стало вдруг интересно. – Почему медицина, Антон? Почему урология? Почему я?
Малин прокашлялся. Почесал вихрастую макушку. И неожиданно предложил:
– А давайте чаю попьем, Денис Валентинович?
– На последний
Денис хмыкнул. На лесть не похоже. Что же тогда?
– Только не говорите, что это не так, – совершенно спокойно встретил его взгляд Малин. – И что вы так не считаете.
– Ну почему же, – Денис наклонил голову, разминая и растягивая шейные мышцы. – С поправкой на «один из» – принимается.
– Я лучше вас ни о ком не слышал, – упрямо возразил Тося.
– Ладно, – согласился Дэн. – Пусть так. Что с остальными вопросами? Почему ты решил стать андрологом?
– А вы почему?
Вот как. Мальчику палец в рот не клади – не стоматолог, чай.
– Рабинович, почему вы всегда отвечаете вопросом на вопрос? – Денис отпил чаю. – Да кто вам сказал такую чушь?
– Не будете отвечать? – кривовато улыбнулся Антон.
– Отчего же не буду? Отвечу. Специальность редкая, востребованная и денежная. Хороший уролог-андролог – на вес золота. А все остальное – предрассудки.
– Какие предрассудки? – изобразил непонимание Тося.
– Вот эти, – Дэн щелкнул по гладкой, сверкающей на послеобеденном солнце макушке Николая. – Я встречал не одного вполне себе взрослого и неглупого человека, часть из них были даже с медицинским образованием – которые при известии о моей специальности и о том, с чем мне приходится ежедневно иметь дело, брезгливо морщились.
– Да ладно? – недоверчиво округлил глаза Малин. – Ну не проктолог же!
– И проктолог – вполне себе уважаемая и нужная профессия, – одернул собеседника Денис. – Только люди об этом вспоминают, когда геморрой за горло берет.
– А… Ну да, – не стал спорить Тося. – Я вот тоже считаю, что в профессии уролога нет ничего зазорного.
– Как и в любой другой врачебной специальности, – кивнул Денис. – В человеческом организме лишнего ничего нет. За исключением четырех восьмерок и аппендикса. Так почему мочеполовая система, Антон?
Малин молчал, уткнувшись носом в кружку. И туда же заговорил:
– Чтобы победить собственные комплексы.
– О как. И какие же? Так, погоди, постой. Ты слишком молод для импотенции.
– Денис! – «Валентиновичем» Тося от возмущения поперхнулся. – Я не про то! Да я вообще…
А потом Денису выпала честь выслушать двадцатиминутную исповедь интерна Малина про несчастную любовь на первом курсе, завершившуюся некрасивым скандалом, про укоренившуюся неуверенность в себе как в мужчине и решимость вот таким нетривиальным образом излечиться. Помогая другим мужчинам обрести что-то.
– Тебе с таким креативным подходом в психиатрию надо было идти, – вынес вердикт Денис, отодвигая в сторону пустую кружку.
– Не-а, – вдруг широко улыбнулся Малин. – Мне у вас нравится. Я прямо чувствую, как мне лучше становится.
И тут Денис расхохотался, рассеивая неловкость от внезапных откровений.
– Лечу наложением
– Бабушка… заставила, – негромко проговорил Малин. Негромко и явно смущенно.
– Бабушка? Ну, бабушка, может, и заставила поступить. А выучился ты как? Как патан [8] выдержал? Зубрежку по фарме [9] ? Да и…
8
Патан (сленг) – патологическая анатомия, одна из основных обязательных к изучению медицинских дисциплин. При ее изучении обязательны посещения вскрытий в моргах.
9
Фарма (сленг) – фармакология, одна из основных обязательных к изучению медицинских дисциплин. При изучении предполагается запоминать значительный объем информации (названия лекарственных средств, химических соединений и пр.).
Денис замолчал и тут же сделал себе мысленный выговор. Надо же помнить, кто у нас бабушка. И что там вполне могли договориться на уровне если не ректора, то хотя бы декана. Че-е-ерт… Замечательный интерн, лучше не бывает. Смоленцев – жук колорадский и навозный одновременно! И надо идти и требовать «Вергланд». Он кровью Дэновой оплачен.
– Я знаю, о чем вы подумали, – глухо произнес Малин, глядя куда-то в сторону.
А потом посмотрел Денису прямо в глаза. – Не помогал мне никто. И не договаривался. Хотите верьте – хотите нет. Я сам так решил. Потяну – значит, мое. Не потяну – за счет бабушкиных связей учиться точно не буду. Да и не было у нее особо связей к тому времени уже. Это только она сама так считала – что стоит ей позвонить…
Собеседники какое-то время смотрели в глаза друг другу. А потом Денис кивнул.
– Отлично. Вопрос закрыт, – и словно подводя итог: – До метро подвезти?
– Спасибо, но мне сегодня в другую сторону.
Может быть, парень обиделся. Может быть, устыдился своей откровенности. А вот Денис кое-какие выводы для себя сделал. И Смоленцева пока из категории жуков можно вычеркнуть. Из навозных – точно. А что до колорадских – по «Вергланду» видно будет.
Отец начал на несколько часов ездить в редакцию и в один из вечеров заявил Ольге твердо, что уже здоров и «пора перебираться к себе». Только она видела, как устает он к концу дня, несмотря на всю свою браваду.
Оля много думала об отце в последнее время. Даже не так – она думала о нем много все последние месяцы, с тех пор как он появился в ее жизни, этот немолодой интеллигентный человек, уверенный с другими и немного робкий с ней. Чувствующий вину за все годы молчания. А Оля… Оля чувствовала к нему благодарность. За то, что он вот так появился в ее жизни.
«Папа… у меня есть папа», – думала она поздними вечерами, лежа в кровати. И шепотом:
– Папа… мой папа…
И становилось тепло. Тепло не только от того, что есть папа, но и от того, что ты ему нужна. И он тебе… нужен.