Батюшка сыскной воевода. Трилогия.
Шрифт:
– Здравствуй, батюшка! Уж не обессудь, что слова твои слышала, больно они мне по сердцу пришлись. Садись ко столу, чаем с пирогами не побрезгуй, а мы тут и обсудим дружненько, к какому делу сыскному твоё величество пристроить…
– Сто лет ещё живи, бабушка, – разулыбался государь. – Да супруге моей секрет свой открой, как на века таку девичью резвость да блеск очей сохранить соразмерно?
Дальнейший бред можно смело опустить за ненадобностью. Слушать, как они поочерёдно возносят друг дружку до небес, было просто невыносимо… Это какое-то заболевание психическое, поехало – не остановишь, значит, заразное… Глядя на Ягу, я уже начал
– Никитушка, ты уж при людях-то обо мне так плохо не думай… Вона, на лице прямым текстом сказано, какая бабка «дура». Нешто мне самой не ясно, что царь-милиционер – энто всем курям прямая смерть со смеху! Но ить такую фигуру да в деле не использовать – тоже грех! Послушай меня старую, не бери в голову, присмотрю я за ним…
– А-а, делайте что хотите!
– Вот и ладушки, чую, пригодится он нам… – значимо закончила моя домохозяйка, умудрено пощипывая волосатую родинку на подбородке. Нет, сегодня все хотят играть в популярных детективов, хотя сходство между Ягой и мисс Марпл примерно такое же, как между панком и ботаником… Может быть, отпуск надо было брать не Мите, а мне?
Дальше театр абсурда крепчал и ширился на глазах.
Короче, под мою диктовку Горох написал заявление о приёме на работу рядовым стрельцом с обязанностями курьера по доставке. Скажи я кому, что у меня сам царь на побегушках носится, – побили бы за клевету! А потом пошли бы посмотреть…
– Митька не появлялся? – между делом поинтересовался я у заглянувшего в горницу Василия. Кот отрицательно помотал головой и косым взглядом указал на тарелку с ветчиной. Я равнодушно отвернулся к окну, вроде бы не глядя, взял ломтик пожирнее, поднёс ко рту и, делая вид, что о чём-то задумался, незаметно опустил руку вниз. Васька столь же неторопливо подошёл ко мне, сел спиной, демонстрируя полную антипатию, и, осторожно заведя лапу назад, цапнул ветчину. После чего величественно уполз под стол, так и не замеченный бдительным оком Яги. Старушка в последнее время считает, что котика перекармливают, и строго высчитывает калории. Без меня домашний любимец исхудал бы, как спичка…
«Показания» Саввы на данный момент не фиксировались: художник отпросился в цирке на обед. Но на всякий случай надо бы напомнить коту о его обязанностях. Пока все были заняты делом, я достал блокнот из планшетки и схематично начал вырисовывать план наших достижений по скоморошьему делу.
С одной стороны, картинка складывалась в нашу пользу:
1) известны имена, адреса и социальное положение всех трёх пропавших девушек; 2) по результатам экспертизы есть неопровержимые улики о наличии наркотических веществ в карамельных горошинках; 3) успешно предотвращена попытка дискредитирования сотрудников милиции путем подброса третьей косы; 4) есть ряд подозреваемых, и в их штат внедрён «крот»-доброволец, уже давший кое-какую информацию.
Как видите, масса положительных моментов… Только куда конкретно их приложить?!
Пишем минусы:
1) все три девушки так и не найдены; живы ли, где находятся, с какой целью удерживаются – неизвестно; 2) нет никаких доказательств того, что циркачи знают о содержании наркотиков в конфетах и распространяют их целенаправленно; 3) сбежавший, а возможно и раненый, злоумышленник до сих пор так и не найден, несмотря на все усилия наших стрельцов; 4) «крот» и не подозревает о том, что мы
Результат – неутешительный, следствие топчется на одном месте, с чем и вынужден себя поздравить.
– Никитушка, сокол ясный, тебе идтить пора, – неслышно подкралась Яга, заглядывая мне через плечо. – Поди, Марфа Дормидонтовна заждалась уже… Домой не торопись, ежели рано утром придёшь, так меня не буди, двери в терем запирать не буду. А чтоб ты там от дел служебных дёру не дал, я тебе товарища верного подготовила. Ужо вдвоём-то небось в Весёлом доме не пропадёте…
За бабкиной спиной, прямо-таки лучась от усердия, стоял, умильно улыбаясь, довольный царь. Глаза Гороха горели желанием от всей души помочь родной милиции! О нет, только не это…
– Вы это нарочно? – зачем-то спросил я.
Яга тихонько хихикнула, мило краснея и опуская реснички…
– Да не робей ты, Никита Иванович, – на всю улицу широко разливался государь, ободряюще похлопывая меня по спине. Я молча втягивал голову в плечи, стараясь казаться как можно меньше и незаметнее… Ничего не получалось, на «нового» стрельца, столь фамильярно болтающего с сыскным воеводой, сразу же обратили внимание. – Я-то по молодости шалой на Лялину улицу частенько хаживал. Тайком от родителей, в платье простонародном, весь сплошное «инкогнито», и, главное, ведь не узнавал никто! Я имею в виду девок. Нет, говаривали частенько, бывало, что-де я их «любил по-царски!», а что я всамделешний царь – и не ведали…
Ага, так мы вам и поверили. Легенды о гороховских шашнях были первое, что я услышал, поселившись в тереме Бабы Яги. В курсе был весь город, от высокородных бояр до последних пьянчужек, и все делали вид, что ни-че-го не замечают…
– А ныне уж, поди, годков пять-шесть не ходил. Хозяйку Весёлого дома, Марфушеньку, такой ещё цацей помню… К ней тогда многие сватались, несмотря на «проказы», замуж звали. Чегой-то не сложилось у ней… А с меня, кстати, она никогда ни копеечки не брала! Добрая душа…
С него никто ни копеечки не брал. В бизнесе интимных услуг непроходимых дур нет, все прекрасно знали, с кем имеют дело. И оплату, разумеется, получали соответственную, с надбавкой за молчание. Не от царя, а через подставных лиц, с далёким прицелом на будущее – то есть теперь Горох ни за что не прикроет дом «тёплых воспоминаний» о своей жаркой юности…
– Ты тока не думай чего! Ежели какие приказы мне отдавать будешь, действуй смело, ибо ныне я тебе не государь, а стрелец подчинённый! Надо – так и накричи на меня, не обижусь… Небось насчёт правильной субординации понимание имею – ить я ж царь!
– Ваше величество, тогда не могли бы вы великодушно заткнуться? – вежливо попросил я. – Мы уже пришли, и переговоры хотелось бы вести без ваших комментариев.
– Слушаюсь, батюшка сыскной воевода! – старательно проорал государь, беря пищаль на караул.
Я мысленно пообещал Яге припомнить всё и постучал в ворота.
На этот раз нам открыли практически сразу, без малейших промедлений. Две разбитные девицы во дворе, сверкнув кольцами во рту, тихо улыбнулись, покосившись на нас, но не сказали ни слова. Я счёл это плохим признаком, вроде того что нас уже застолбили и ждут на растерзание. Причём ждут именно меня… Интересно, а если предложить поменяться, царя возьмут?