Батюшки Амвросия наследник. Священноисповедник Георгий Коссов

Усов Николай

И стал я слышать и ночью и днем – больше ночью – какие-то страшные голоса: «Уходи, говорят, скорей! Ты один, а нас много! Где тебе с нами бороться! Мы тебя совсем со свету сживем!»… Галлюцинации, должно быть… Что бы там ни было!.. Только дошло до того, что не только во мне молитвы не стало, – мысли богохульные стали лезть в голову; а придет ночь – сна нет, и какая-то сила прямо с постели стала сбрасывать меня на пол, да не во сне, а прямо въяве: так-таки поднимет и швырнет с постели на пол. А голоса-то все страшнее, все грознее, все настойчивей: «Ступай, ступай вон от нас!»

Я в ужасе, едва не мешаясь рассудком от перенесенных страхов, опять кинулся к отцу Амвросию.

Отец Амвросий, как увидал меня, да прямо, ничего у меня не расспрашивая, и говорит мне:

– Ну, чего испугался, иерей? Он один, а вас двое!

– Как же это так, – говорю, – батюшка?

– Христос Бог да ты – вот и выходит двое! А враг-то – он один. Ступай, – говорит, – домой, ничего вперед не бойся; да храм-то, храм-то большой каменный, да чтоб

теплый, не забудь строить! Бог тебя благословит!» [2]

2

Нилус С. А. Полное собрание сочинений в 6 т. – М., 2005. – Т.1. Великое в малом. – С. 361–363.

Как только дочитал я до этого места, стало и мне легче. Словно не отцу Егору, но и мне было старцем Амвросием сказано: «Ну, чего испугался? Он один, а вас двое! Ты и Христос!» Эти слова меня не только ободрили, но и укрепили духом. Я уже из собственного опыта знал, что как бы бесы ни были сильны, все они не только молитв, но даже имени Иисуса Христа боятся. И, ободренный, читал я дальше.

После второго визита к Оптинскому старцу Амвросию стало отцу Егору лучше. Страхи прошли, и в молитве стал он сосредоточение иметь.

Вначале народ в церковь не ходил. Придет отец Егор один, зажжет лампадку перед иконой Царицы Небесной и один в пустом храме читает ей каноны и акафисты. А затем стали приходить люди. То один, то другой, то третий… А как умер старец Амвросий, то народ со всех сторон повалил в Спас-Чекряк к батюшке Егору.

И все-таки построил он храм. Большой, каменный и теплый, как и наказывал ему старец Амвросий. «Орловские епархиальные ведомости» в своих выпусках подробно описывали его освящение: «В шесть часов вечера (накануне освящения) в новоустроенном храме собравшимся многочисленным сонмом духовенства во главе с протоиереем о. Д. Рудневым было отслужено торжественное Всенощное бдение. На другой день, в шесть часов утра, местный благочинный о. И. Феноменов, в сослужении с некоторыми другими иереями, совершил освящение придела, устроенного во имя Пресвятыя Богородицы, а затем отслужил литургию в новоосвященном приделе, причем им же в обычное время сказано поучение по поводу настоящего торжества. Затем в девять часов протоиереем Д. Рудневым также соборне было совершено освящение другого придела – во имя святого Архистратига Михаила, после чего была отслужена литургия, за которой протоиереем Д. Рудневым было произнесено поучение о значении храмоздательства. По окончании литургии всем собравшимся духовенством был отслужен Благодарственный Господу Богу молебен. За всеми Богослужениями весьма стройно и умилительно пел ученический хор местной второклассной школы.

Из церкви все духовенство и почетные гости перешли в здание приюта для девочек. Здесь и духовные, и светские лица в одушевленных речах выражали отцу Георгию свои чувства и пожелания по поводу только что совершившегося торжества. Между прочим, была сказана речь и от местных прихожан одним почтенным крестьянином. Последний, в своем бесхитростном, но искреннем и глубоко прочувствованном слове вспомнил то еще сравнительно недавнее время, когда село Спас-Чекряк было бедно и убого и в духовном, и в материальном отношении, шаг за шагом проследил многополезную деятельность о. Георгия в этом селе и закончил свою речь пожеланиями многих лет достойнейшему пастырю».

Да и не только храм построил отец Егор. Больницу, приют для девочек-сироток, второклассную школу, гостиницу и несколько церковно-приходских школ. А начал он с того, что устроил в селе Спас-Чекряк небольшой кирпичный завод, а затем, когда поток денежных средств возрос, купил лесной участок. Вот и пошли у него дела. Кроме перечисленного построил он столовую, слесарную мастерскую, амбар и баню. А землю, что выделили второклассной школе и приюту, использовал он под сад, пасеку и огород.

С тех пор начал я помаленьку собирать материалы и о селе Спас-Чекряк, и о батюшке Егоре. Собирал, где придется. Часто ходил в областную библиотеку и перелистывал старые подшивки «Орловских епархиальных ведомостей». Из них о батюшке Егоре узнал я немало. «На участке земли, пожертвованном для этой цели свящ. Г. Коссовым и г-жею Всеволжскою, на постройку школьного здания было затрачено до восьми тысяч рублей из средств свящ. Г. Коссова. К следующему году здание было приспособлено под второклассную школу. Средства на перестройку школьного здания в размере пять с половиною тысяч были пожертвованы свящ. Г. Коссовым и в размере 1600 рублей ассигнованы от Училищного Совета при Святейшем Синоде, а к школьному участку земли свящ. Г. Коссовым была подарена еще одна десятина земли. В 1901 году школьное здание было капитально отремонтировано на 2600 рублей, пожертвованных свящ. Г. Коссовым, и на 400 рублей, ассигнованных Училищным Советом при Святейшем Синоде, а к школьному участку земли свящ. Г. Коссовым была прибавлена еще одна десятина земли. В настоящее время участок школьной земли равняется 5 десятинам и 600 квад. саженям. На нем разведен фруктовый сад в 400 корней, имеется пасека из 30 ульев, вырыт пруд, наполняемый водою из родников…»

Его пастырской и хозяйственной деятельностью восторгались многие современники. Епархиальный наблюдатель священник М. Космодамианский, по его словам повидавший немало

всяких школ в Орловской губернии, в своих отчетах по поводу открытия в 1896 году в Спас-Чекряке второклассной школы сообщал: «Чарующее впечатление произвела на меня эта школа своим устройством, внутренним расположением и обстановкою. Но эта внешняя, чисто материальная сторона школы окончательно стушевалась, заслонялась перед внутренним, так сказать, содержанием ее, перед строем, духом и общим направлением учебно-воспитательного дела в ней, обуславливаемых личностью самого священника, хозяина этой школы. Живя в одном из самых бедных и малочисленных приходов, где, как надо думать, священнику мало работы по отправлению разного рода треб, и, следовательно, много в распоряжении досужего времени, – священник Коссов ни днем, ни ночью не знает покоя. Изо дня в день, с раннего утра до глубокой ночи он подвигом добрым подвизается. Всегда окруженный целыми десятками, сотнями осаждающих его людей, стекающихся к нему не только из разных мест Орловской губернии, но и из разных концов обширного нашего отечества, он или ведет с притекающим к нему людом душеспасительные беседы, или молится с ними в его маленьком и ветхом храме, не выходя из него часто по целым полусуткам. Выстроивший великолепное школьное здание, принявший на себя все его содержание, увеличивающий из доступных ему только средств жалованье учительницам <…> вечно занятый своими пастырскими обязанностями или неутомимыми хлопотами по сооружению нового храма в своем бедном, захолустном селе, священник Коссов все же находит и время, и возможность не только посещать свою школу, но и обучать в ней детей закону Божию <…> «Без Бога – не до порога» – вот девиз этого пастыря, законоучителя и в школе, и вне ея; и он настойчиво проводит этот девиз своею деятельною жизнию, одухотворяемою любовию во всю окружающую среду…» Он писал: «Когда отец Георгий подвез меня к подъезду <…> чувство восторга охватило меня, слезы радости подступили к горлу. Помню: хотел я что-то сказать отцу Георгию, но не мог и, с благоговением перекрестясь на икону Спасителя, вделанную в парапете подъезда, вошел в здание, оказавшееся Спасо-Чекряцкою школою.

Согласитесь, что я ни на йоту не преувеличу, когда скажу, что здание школы и в прошлом ее виде, и тогда уже было само великолепие. Каменное, на высоком фундаменте, крытое железом, в 36 арш. длины и 15 ширины при высоте в 5 арш. – такое здание для школы разве не есть великолепие? Оштукатуренное внутри, с красивыми в несколько стяг карнизами по стенам, окрашенными полами и дубовыми подоконниками, чуть не под мрамор масляною краскою колодами окон, с высокими двустворчатыми филенчатыми дверьми, с рельефными узорчатыми кругами для ламп в потолках, все это только усиливало прелесть впечатления от этого здания, состоявшего из пяти больших комнат с удачно расположенными в них пятью голландскими печами и одной пекарней в кухне сторожке. Полная совершенно приличная школьная обстановка, полный хозяйственный школьный инвентарь, все удобства школьного расположения, масса свету, масса воздуху дают мне право еще раз сказать, что найденная мною школа было само великолепие. И это великолепие создал один человек!.. Я невольно преклоняюсь перед хозяином этого азбучного университета <…> В отдаленной глуши, вдали от центра просвещения тихий, не кричащий о себе сельский священник, никого не обременяя, никому не обязываясь, строит такую церковно-приходскую школу, с которой не всякая и городская может сравниться…».

Здесь следует пояснить, что второклассная школа – это не двухгодичная, как могут подумать сейчас. В эту школу принимали уже грамотных детей и после пятилетнего срока обучения выдавали свидетельство учителя земских и сельских школ. Поэтому открытие такой школы в отдаленном и глухом краю было действительно делом необычным и дивным.

Незадолго до первой мировой войны в Спас-Чекряке побывал писатель – наш славный земляк Михаил Пришвин. День, когда он прибыл туда, был ясным и теплым. Приютские девочки-сиротки, одетые в красные сарафаны, сажали на старом кладбище яблони. Залюбовавшись большой плотиной у пруда, которую три года насыпал батюшка Егор с детьми, он вдруг услышал сзади себя шум. Оглянувшись назад, писатель увидел отца Георгия. Батюшка шел в церковь, а за ним следовала большая масса людей. Кого там только не было! В своем рассказе «Спас-Чекряк» М. Пришвин писал, что к отцу Георгию идут на совет не только крестьяне или помещики, но даже городская управа в Болхове присылает ему на утверждение свои сметы. И еще одно важное наблюдение, сделанное нашим знаменитым земляком. В церкви батюшка Егор делает все сам. Сам убирает и подметает пол, сам наливает масло в лампадки, сам ставит и зажигает свечи. Каждый день служит он в церкви. С девяти часов до часа служба и молебен. Затем тут же, не выходя из церкви, батюшка иногда до семи-восьми часов вечера лечит и дает прихожанам советы. Затем час отдыхает и принимает людей у себя дома.

В своих воспоминаниях князь Жевахов писал об отце Егоре: «…и скоро прошла о нем молва по всей Русской земле, как об Угоднике Божьем, великом прозорливце и молитвеннике… Потянулись к о. Егору и простолюдин, и знатный, и богач, и бедняк, и простец, и ученый».

Так постепенно у меня стал накапливаться материал о батюшке Георгии, и я уже давно пожалел, что не переснял его фотографию, которую видел у Клавдии Ильиничны, когда переснимал у нее виды старого Болхова. И я бы давно съездил к ней, но за шесть лет забыл и имя ее, и фамилию, и место, где она живет.