Байкер

Крушина Светлана Викторовна

Рэндалл по очереди осмотрел их, вытряхивая из пачки новую сигарету. Дани поморщился: лучше бы позабыл привычку много курить, чем все остальное. Хорошо хоть, не самокрутки. Наверное, Чандра снабдила...

– Меня объяснить мне же, вот что. Я себя не помню; а вы, насколько я понимаю, меня помните. Ну так и расскажите, что я такое. Раз уж Чандра, по твоим словам, парень, пичкает меня сказками... Расскажите мне быль.

Брат с сестрой переглянулись; Диана беспомощно пожала плечами: несмотря на то, что Дани, как мог, подготовил ее, она

никак не могла осознать произошедшую с Рэндаллом перемену. К тому же, она не могла придумать, что и как будет ему рассказывать. Не станешь же заявлять человеку в лицо: "Ты говорил, что любишь меня"? Или напомнить, как сидела на его лежанке, перекинув свои ноги через его колени? Как-то глупо об этом говорить...

Но ее выручил Дани.

– Ди, можно я расскажу?
– спросил он горячо.

Диана, конечно, согласилась.

И откуда только у Дани взялся дар красноречия! В течение нескольких часов он с воодушевлением и жаром, в мельчайших подробностях, говорил о том, что, по его мнению, касалось или могло касаться Рэндалла. Упомянул, конечно, и Черную Марию, и историю с продажей - вернее, с передачей ее Диане; обрисовал отношения Рэндалла с горожанами до и после аварии, особо коснулся вражды с Брайаном. Почетное место в его рассказе отводилось, правда, Чандре. Уж эту интриганку и ее деятельность Дани постарался подать в самом черном цвете. Рэндалл слушал молча, почти не задавая вопросов. Еще в начале он пересел поближе к столу, чтобы можно было поставить под руку пепельницу; пока Дани разглагольствовал, он курил почти без остановки, горка пепла и окурков в пепельнице росла с устрашающей быстротой.

Наверное, Дани говорил бы еще дольше - он явно еще не высказал всего, чего хотел, - но Рэндалл вдруг прервал его.

– Хватит, - сказал он, потирая лоб.
– Это просто невозможно. Это... это как будто слушаешь о каком-то другом человеке. Давай на время прервемся. Да и темнеет уже... Не пора ли вам, ребятишки, до дому?

Диана и Дани снова переглянулись.

– Ты не хочешь, чтобы мы ночевали здесь?
– тихо спросила Диана.

– Да нет, оставайтесь, если хотите. Места вроде бы достаточно...

– Это не он, боже мой, это не он!
– захлебываясь, прошептал Дани. Глаза его заблестели.

Диана вдруг поднялась со своего стула и встала позади стула Рэндалла. Положила руку ему на голову и, помедлив, стала перебирать его волосы. Дани только рот раскрыл, видя такую вольность. Но Рэндалл, вопреки его чаяниям, не зарычал и не нагрубил, а только запрокинул голову, чтобы видеть Диану.

– Между нами что-то есть?
– спросил он.

Она заметно побледнела, но все-таки ответила:

– Только вот это, - после чего наклонилась и поцеловала Рэндалла.

– Глазам не верю, - пробормотал Дани, краснея, и отвернулся.

Диана вся дрожала. Два раза Рэндалл ее целовал, и оба раза это было что-то волшебное. Совсем не то, что сейчас. Он не пытался отстраниться и прервать поцелуй, нет, напротив - он ответил ей и даже перехватил инициативу, но... что-то ушло. Этот поцелуй был каким-то... безличным. Так Рэндалл

мог бы целовать любую девушку. У Дианы перехватило дыхание и слезы подступили к глазам, когда она поняла это.

– Нет!
– крикнула она, отшатываясь.
– Не так...

– Извини, - отозвался Рэндалл, очень спокойно на нее глядя.
– Я не помню...

Еще с час Рэндалл кружил по мастерской, то и дело останавливаясь, чтобы внимательнее разглядеть какой-нибудь предмет. Диана, притворяясь спящей, наблюдала за ним из-под ресниц. Она все-таки осталась ночевать в мастерской, и Рэндалл велел ей ложиться на его постель - а он, мол, поспит на раскладушке. Все равно Дани сказал, что спать не хочет, и умастился на подоконнике. Он все молчал и разглядывал свои коленки. Ему было тоскливо.

Диане тоже было тоскливо, причем она решительно не могла понять себя. Ведь между ней и Рэндаллом не было ничего, кроме двух поцелуев и нескольких слов. Да, он любил ее (по крайней мере, утверждал это). Но ведь она-то! она так и не сумела определить свои чувства к нему. Слишком мало она его знала. И однако его чужесть больно ее ранила.

Наконец, Рэндалл прекратил кружить по мастерской и ушел во двор. Только тогда Дани отлепил от своих коленок и поднял взгляд.

– Ди, ты спишь?
– спросил он вполголоса.

– Нет, - так же тихо ответила Диана.

– Как он тебе?

– Ужасно...

Дани в сердцах ударил кулаком в подоконник.

– То-то и оно! Наверное, надо бы радоваться, что он все забыл... но...

– ...вместе с плохим он забыл и все хорошее, - подхватила Диана, и юноша послал ей благодарный взгляд.

– Так ведь нельзя... Может быть, он вспомнит все, но когда это будет? Или, может быть, он привыкнет к нам снова, но ведь это будет уже не то...

Диана вдруг села на постели и тряхнула головой, словно на что-то решившись.

– Я пойду к нему. Поговорю.

Рэндалл стоял во дворе в нескольких шагах от того места, где некогда был устроен навес для Марии, и, неподвижно застыв, смотрел перед собой. Диана, затаив дыхание, шагнула к нему раз, второй. Он не слышал и не замечал ее. Тогда она перестала таиться и оставшееся расстояние преодолела своим обычным шагом. И все-таки Рэндалл заметил ее только, когда она тронула его за плечо.

– А, это ты, - сказал он и тряхнул головой. Взгляд его, за секунду до того напряженный и, как показалось Диане, какой-то болезненный, загорелся насмешкой.
– Не спится? Захотелось подышать воздухом?

– Какой тут воздух, одна пыль, - вздохнула девушка и с надеждой спросила.
– На что ты смотрел?

– Я? Ни на что. Просто задумался.

– Правда?

– Зачем мне врать?

– Вот здесь, - Диана указала, где именно, - был навес, под которым ты поставил свой байк...

Рэндалл повернулся и долго молчал, разглядывая ее до тех пор, пока она не смутилась и не опустила голову.

– Милая девочка, - проговорил он тогда тихо и с едва уловимой мягкой насмешкой.
– Что ты нашла во мне?