Байки кремлевского диггера
Шрифт:
– Я знаю, что журналистка, я вижу… – не моргнув глазом парировал Ельцин.
Но тут же предпринял еще одну отчаянную попытку:
– Хорошо, из Москвы… Но платье-то Вы здесь купили?! В Ромашке?
– Слушай, да скажи уже ему ты, что ты с Ромашки! Пусть Дедушке будет приятно, жалко тебе, что ли! – зашептала мне в ухо коллега Вера Кузнецова.
Но я держалась как Зоя Космодемьянская.
– Платье я тоже в Москве купила, Борис Николаевич, – возразила я с вежливой улыбкой.
Но Ельцин не отходил, желая еще раз перепроверить все детали покупки платья. И неизвестно, на какой минуте наших препирательств
В какой-то момент она бросилась грудью на амбразуру и ловко ввернула:
– Вот, Борис Николаевич, видите – платье из Москвы, и новости из Москвы только что пришли. Прокомментируйте, пожалуйста, будете ли вы поддерживать пакет правительственных антикризисных мер, разработанный Сергеем Кириенко?
И тут Ельцин, к счастью, переключился.
Я же переключилась на общение с гораздо больше интересовавшим меня в тот момент мелким президентским чиновником – Володей Путиным, которого президент (точнее, Юмашев) по не известной мне причине начал всеми силами тянуть из грязи в князи. Незадолго до этого Путин получил почетный ранг первого зама главы администрации. Я не понимала, в чем дело, и всячески старалась прощупать нового фаворита.
Еще во время посещения костромской мануфактуры, заприметив Путина в ельцинской свите, я подошла к нему поздороваться:
– Ой, Володь, как хорошо, что вы, наконец, приехали. Представляете, нам здесь больше суток пришлось торчать, пока мы вас ждали! Мы уж с Кузнецовой и на Волгу сходили, и воблы поели – скукотень, делать здесь абсолютно нечего! Путин, разморенный на солнышке, за словом в карман не полез:
– Ну, если бы я знал, что вы здесь, – я бы раньше приехал…
Прогуливавшийся рядом со мной ельцинский пресс-секретарь Ястржембский, ревниво следивший за кругом профессионального общения журналисток кремлевского пула, крякнул от недовольства.
Но, несмотря на неусыпный пригляд президентского пресс-секретаря, мне все-таки удалось получить от Путина эксклюзив.
Как только выдался момент и он смог отойти от Ельцина, я стала пытать его на самую щекотливую в тот момент тему: вероятность третьего президентского срока президента. Незадолго до этого Борис Березовский, сразу же после встречи с Ельциным, публично объявил, что президенту не следует выставлять свою кандидатуру в 2000 году. Однако тот же пресс-секретарь президента Ястржембский на все мои расспросы категорически опровергал, что Ельцин санкционировал заявление олигарха.
– В любом случае надо сначала дождаться решения Конституционного суда по этому вопросу, – заверил Ястржембский.
Однако Путин, во время поездки в Кострому, беседуя со мной, развил эту тему куда более нестандартно, чем было принято в тогдашней кремлевской политике:
– Я вам скажу, что Конституционный суд примет такое решение, какое нужно.
– То есть решение будет, – что Ельцину можно выдвигаться?
– Если ему нужно будет выдвигаться, значит – будет принято такое решение. – заверил меня новый любимец руководства кремлевской администрации.
Понятно,
Но зато теперь, в свете того что мой костромской собеседник Путин сам стал гарантом Конституции, тогдашние его прогнозы насчет сговорчивости Конституционного суда приобрели дополнительную изюминку.
Как я уволила из Кремля Шабдурасулова
Так случилось, что в моей журналистской карьере фамилия Шабдурасулов стала нарицательной. Смотри! А-то опять будет как с Шабдурасуловым! – периодически подшучивают надо мной коллеги, когда я публикую чье-нибудь резкое интервью. Или: Ай-яй-яй, как нехорошо ты с ним обошлась – прямо как с бедным Шабдурасуловым! – ругают меня родители за какую-нибудь очередную жертву моей публикации.
А с бедным Шабдурасуловым было, собственно, вот как.
Жарким полуднем прекрасного июльского дня 1998 года я вдруг обнаружила, что газетную полосу Русского Телеграфа, где я в тот момент работала, забивать абсолютно нечем. Добыв список кремлевских чиновников, которые в этот день были не в отпуске, я просто наобум ткнула в перечень пальцем и отправилась к Шабу, как его называли в Кремле. Дай-ка, думаю, попробую его уговорить: может, он под диктофон мне хоть часть своих обычных кулуарных откровений согласиться повторить. Благо что незадолго до этого замглавы президентской администрации Шабдурасулов как раз не для печати делился со мной сенсационными подробностями о том, кто из олигархов проплатил рельсовую войну.
В общем, как в добрых русских сказках, шла я туда, не знаю куда, чтобы принести то, не знаю что. Вернее, куда идти – я как раз знала: в Кремль. А принести нужно было -буквально хоть что-нибудь.
Заявившись к Игорю, тоже откровенно скучавшему в своем кремлевском кабинете, я с порога спросила его:
– Слушай, Игорь, тебе есть что сказать для интервью? Нам абсолютно нечем затыкать дыры в газете!
– Без проблем, – плево отвел Игорь. – Поехали, записывай.
Я, признаться, всегда сразу начинала подозревать какой-то подвох, если в работе мне что-то вдруг давалось слишком легко.
Поэтому решила, на всякий случай, все-таки уточнить:
– Игорь, дорогой, только это не будет обычное фиго-маго, которым вы кормите информагентства? Ты же знаешь: у нас дэд-лайн, и если я сейчас потрачу время на интервью, там хоть какое-то мясо должно быть, чтоб мне вернуться в редакцию не с пустыми руками.
Но Шабдурасулов опять, в своей обычной вальяжной манере, повторил:
– Без проблем!
Я включила диктофон, и полетели…
Я:Игорь Владимирович, когда вы общаетесь с руководством администрации, вам дают ответ на вопрос, хочет ли Ельцин сохранить за собой президентский пост после двухтысячного года?