Байки кремлевского диггера
Шрифт:
– В самые ближайшие дни руководство президентского Управления по связям с общественностью будет отправлено в отставку. В полном составе… В смысле – и Волин, и Маргелов. Почему я вам это все рассказываю? Скажу вам честно: дело в том, что я бы сам хотел возглавить это управление после их ухода. Но Комиссар (шеф Интерфакса, работавший тогда заместителем главы кремлевской администрации по идеологии. – Е. Т.)сажает туда Дениску Молчанова – знаете, такой мальчик есть? Так вот, Татьяна Борисовна его очень любит… У нас здесь с вами обоюдный интерес – у вашей газеты будет эксклюзивная информация, а я в этой публикации заинтересован, потому что надеюсь,
Вернувшись в редакцию, я первым же делом позвонила Волину за комментарием.
Лешка помрачнел:
– Приезжай прямо сейчас на Старую. Я все тебе расскажу.
И, с глазу на глаз, сидя у себя в кабинете на Старой площади, Волин поведал мне следующее:
– Мы с Мишей уже давно подали Вале (Юмашеву. – Е. Т.) заявление об уходе. Но он все тянул и просил нас немного подождать. Понимаешь, нас просто достало, что они там, – тут Лешка выразительно кивнул в сторону Кремля, – сами не знают, чего хотят! Ведь ты же сама, Ленка, все эти месяцы своими глазами видела, какой бардак здесь творится. Ну подумай, – как мы можем хоть что-то пиарить, когда сам клиент не может дать нам ответы на основополагающие вопросы: например, идет ли президент на третий срок, подобрал ли он себе преемника, какой тип реформ ему больше нравится – список можно продолжать до бесконечности! Но пусть бы ответили хотя бы на это! Так нет ведь!
Тем не менее Лешка начал умолять меня не писать о предстоящей отставке:
– Пойми, у нас с Валей договор: уйти по-хорошему. Только он лично может дать нам отмашку, когда сливать информацию. А уж после этого мы отпиаримся по полной программе, не сомневайся! Но сейчас – придержи, пожалуйста, статью, я тебя очень прошу…
– Не могу, Леш, при всем желании… Извини… Информация попала ко мне не от тебя, поэтому я не могу выполнить твою просьбу. Я уже заявила текст в газете. Максимум, что я могу теперь для тебя сделать, – это опубликовать твой комментарий.
Но Волин лишь попросил подчеркнуть в статье, что он отказался от комментариев.
На следующий день, 20 марта, Русский Телеграф вышел с сенсацией: кремлевские пиарщики уходят, потому что Кремль больше сам не знает, что пиарить.
После этого ребята вынуждены были официально подтвердить факт своей отставки информационным агентствам А Маргелов даже разразился на ленте ИТАР-ТАСС гневной отповедью по поводу аморальной утечки из Кремля (в смысле, от Вавры).
Юмашев же, оказавшись таким образом припертым к стенке, вынужден был сразу подписать и обнародовать заявление Волина и Маргелова об уходе.
Волин с Маргеловым были просто в ярости на меня.
– Вы ради своей газетной сенсации сорвали нам всю пиар-компанию, которую бы мы провели по поводу своей отставки, если бы она состоялась в срок! Учтите, Лена: больше к нам за информацией можете не обращаться! – орал Маргелов.
А ровно через три дня я внезапно оказалась реабилитирована.
В понедельник, 23 марта, мне позвонил спозаранку Волин.
– Ленка, я звоню сказать тебе огромное спасибо за пиар-компанию! – закричал он в трубку.
Я сначала решила, что это – продолжение наезда.
– Леш, ну ладно тебе уже! Мне правда жаль, что я вас подставила, но у тебя своя работа, а у меня – своя… – начала я спросонья отбиваться.
– Да нет! Ленка! Я серьезно говорю: огромное тебе спасибо! Ты что, еще не знаешь ничего?! Включай телевизор скорей! Правительство отправлено в отставку, премьером назначен Кириенко! Теперь мне стало понятно, почему Валя так настойчиво просил
А уже через несколько дней Волин сообщил мне, что вместо творческой работы вне государственной службы (тоской по которой они с Маргеловым официально, для агентств, оправдывали причину ухода из Кремля) он решил возглавить пиар-службу нового реформаторского кабинета Кириенко.
И на протяжении всех последующих месяцев существования последнего реформаторского правительства Ельцина именно Алексей Волин, поменяв свою подполье на Старой площади, на ставку в Белом доме, безуспешно пытался отбить информационный огонь на поражение, открытый вскоре по кириенковским позициям из олигархических окопов. Лешка до сих пор клянется мне, что Киндер-Сюрприз (как вскоре по-доброму окрестили Сергея Кириенко в политической тусовке) тогда, в конце марта, стал абсолютным сюрпризом и для него тоже.
Сам же Киндер-Сюрприз очень скоро превратился в существо вполне мифологическое. Начать с того, что, невзирая на быстрые и разрушительные для реформаторского правительства пропагандистские успехи кремлевских олигархов, самого Сергея Кириенко, по моим личным наблюдениям, в Кремле скоро начали слегка побаиваться. И иначе как чертов хаббардист и самурай за глаза не называли.
Летом 1998-го леденящие сердце легенды о Кириенко дополнились бытовой сценкой из жизни Краснопресненской набережной, пересказанной мне тогдашними министрами. Идя на заседание правительства, Кириенко в присутствии еще нескольких членов кабинета столкнулся в коридоре Белого дома со своим вице-премьером Немцовым и спросил:
– Борь, а ты слышал про Рохлина? – Немцов, как выяснилось, еще ничего не знал о трагической смерти генерала.
– А кстати, знаешь, говорят, что его застрелила жена. Из ревности, – по-деловому сообщил Кириенко.
– Не может быть! Какой кошмар! – запричитал впечатлительный Немцов.
И тут Кириенко невозмутимо поинтересовался:
– А что это вы, Борис Ефимович, так вдруг разволновались? У вас что – дома пистолет где-нибудь припрятан?
Мое знакомство с Кириенко состоялось тоже в антураже оружия. Только уже холодного. На следующем дне рожденья Леши Волина Киндер-Сюрприз подарил своему пиарщику дорогой восточный кинжал. Как самурай – самураю.
Я не упустила случая поинтересоваться:
– Сергей Владиленович, а правда про вас говорят, что вы живете по техникам? Например, перед тем как принять какое-нибудь решение, запираетесь у себя в кабинете, хлопаете в ладоши и слушаете, какая ладонь звенит?
– Нет. Неправда, – ответил мне с довольной хаббардистской улыбкой Кириенко. – Я делаю немножко по-другому…
Глава 5
ОТЦЫ И ДЕТИ ДЕФОЛТА
Пять месяцев существования последнего ельцинского реформаторского правительства навсегда запомнились мне под лейблом Шахматисты против любителей домино. О начале этой противоестественной (для любого хорошего шахматиста) партии возвестил один из гостей Машкиной квартиры на Тверской – личный пропагандист Михаила Ходорковского Леонид Невзлин, который вместе со своим боссом пришел к нам в гости на Хартию.