Байки кремлевского диггера
Шрифт:
Правда, начал он с мер безопасности в собственном кабинете: после рапорта о решимости Москвы в ближайшее время урегулировать приморский кризис чиновник предусмотрительно объявил следующую часть брифинга закрытой и запретил цитировать его слова в печати.
До этого он мямлил что-то про проверки, проведенные его сотрудниками в регионах, про ударную работу его управления, контролирующего все и вся.
Поэтому я решила дожать его с помощью его же собственного инструментария, предложив на выбор два объяснения кризисной ситуации:
– Если ваши проверки выявляют уголовно
Предложенные мною версии были одна хуже другой. Но Путин не стал выбирать из двух зол, а предложил вниманию изумленной публики еще более жуткий вариант – их симбиоз.
Он заявил, что Кремль действительно потерял контроль над происходящим в Приморье, и что все предыдущие попытки навести там порядок с помощью правоохранительных структур наталкивались на коррупцию в этих самых правоохранительных структурах. Приморские силовики, по его словам, уже давно были куплены Наздратенко, а все вновь назначаемые из Москвы эмиссары таинственным образом в кратчайшие сроки тоже ассимилировались местным мафиозным кланом. Не избежал этой участи, по словам Путина, и бывший представитель президента в Приморье.
– Теперь, – неожиданно подытожил чиновник, – вся надежда на органы безопасности.
Услышав это, проснулись даже самые флегматичные из моих коллег – ведь только что Путин говорил о коррумпированности всех силовых и правоохранительных органов!
Но тут выходец из спецслужб (как он сам немедленно отрекомендовался) выдвинул самый любимый перестроечный чекистский миф: загнившую страну способно реформировать только КГБ.
– Наши органы, ФСБ, а вернее, – его прародитель, Комитет государственной безопасности, не были напрямую связаны с преступным миром и занималась, в основном, разведкой-контрразведкой. Благодаря этому структуры ФСБ соблюли некоторую чистоту… (Слова напрямую и некоторую звучали особенно искренне.)
Он поклялся, что теперь-то в Приморье все пойдет по-другому, потому что представителем президента туда только что назначен наш человек – генерал-лейтенант Виктор Кондратов, до этого возглавлявший управление ФСБ по Приморью.
Изложив свою красивую теорию, Путин, впрочем, не смог объяснить, что же раньше мешало этим чистым органам не доводить страну до подобного состояния. Или хотя бы, почему указанный товарищ Кондратов не боролся с коррупцией в Приморье на посту главы местного ФСБ.
Путину уже тогда явно нравились спецэффекты: все грозные фразы он как бы небрежно сцеживал через нижнюю губу, при этом по лицу его пробегала какая-то блаженная, пацанская полуулыбка. Ему явно хотелось казаться тем самым человеком, который вот сейчас, не вставая из-за стола, спокойно, даже не меняя интонации и выражения лица, может своими руками легко стереть в порошок не только какого-то там Наздратенко и российскую коррупцию, но и любого, кто станет на пути у него и
Когда я попросила его конкретизировать, насколько жесткие меры администрация готова применить к приморскому губернатору, Путин, все с той же очаровательной мальчишеской полуулыбкой, пообещал:
– Если надо будет посадить – посадим…
И картинно надул губки.
Все это говорилось настолько легко и невозмутимо и звучало настолько неправдоподобно для той политической ситуации, что непонятно было: то ли это – революция, то ли понты молодого чекиста, который слишком любит производить впечатление на девушек.
Придя в редакцию Коммерсанта, я честно сказала редактору своего отдела, что про открытую часть брифинга писать нечего, а закрытая – это сенсация. Выход был один: звонить Путину и просить об интервью. На мое удивление, Путин тут же взял трубку и согласился дать мне комментарий прямо по телефону.
Бедный неопытный чиновник, – пронеслось у меня в голове, – неужели его мама в детстве не учила: Вовочка, никогда не разговаривай с журналистами… Представляю, какой разнос ему завтра устроит Юмашев после публикации!
Путин охотно рассказал мне под запись, что его управление получило мандат от президента Ельцина на широкомасштабную борьбу с коррупцией. И прежде всего – в министерстве обороны.
– Коррумпированный генералитет сам бороться с коррупцией не в состоянии. Поэтому ясно, что само по себе Минобороны реформировано быть не может…
Новый глава Контрольного управления не без удовольствия в голосе намекнул мне, что именно после результатов проверки оборонного заказа, проведенной его людьми, Борис Ельцин принял решение об отставке старого министра обороны. А еще против нескольких лиц из высшего офицерского состава его стараниями якобы были возбуждены уголовные дела.
Все, что он говорил, очень напоминало объявление войны. Войны, которую номинальная кремлевская власть решилась вести против тех, кто эту власть в стране реально держит.
– Сейчас мы формируем специальные бригады ГКУ, в которые будут включены представители ФСБ, МВД и контрольно-ревизионного управления Минфина. Мы детально проверим, как платежи поступают от Минфина в центральные органы Министерства обороны, через какие банковские структуры деньги переводятся на места Если понадобится, мы дойдем не только до воинских округов, но и до отдельных воинских частей!
Следующими, после Минобороны, клиентами, которым следовало ждать у себя незваных гостей из путинских бригад, он назвал отечественных монополистов – РАО ЕЭС России, МПС и Росалкоголь.
Интервью вызвало в политической тусовке эффект маленькой разорвавшейся бомбочки. Маленькой потому, что с этими заявлениями выступил не президент, не премьер, не глава ФСБ, и даже не глава кремлевской администрации, а какой-то неизвестный широкой публике чиновник, не обладающий никакими властными рычагами.