Байки о любви, семье и теще
Шрифт:
Она втягивала в себя алыми губами длинную макаронинку, как бы намекая на то, что он ей тоже нравится. Он расправил плечи, казалось, пошевелил могучими мускулами. И она нарисовала в глазах томное желание...
– Сегодня, сегодня вечером!
– с жаром сказал он и постарался накрыть своей узкую ладонью её пальцы, крепко держащие кусок санаторного хлеба. Ровно в двадцать один ноль-ноль! Я буду ждать вас около нашей беседки.
– Я боюсь!
– тревожно посмотрела она на него, - О, боже, как страшно!
– Чего? Чего, а вы боитесь? Я буду с вами рядом. И никому, слышите,
– Нет-нет! Их много! Их тучи, полчища и вы с ними не справитесь! Как только мы встретимся, они сразу же набросятся на нас...
А запах жасмина делал свое дело. Он волновал, возбуждал, он влек и заставлял забывать о последствиях.
Она пришла в беседку в розовом кружевном платье без рукавов. С глубочайшим декольте. С таким глубоким, будто бы и не было его вовсе этого декольте. И через ажурные кружева розовело её упругое тело.
Они срывали друг с друга одежду. А когда срывать стало нечего, он прошептал ей:
– Вы мне нравитесь! Я от вас без ума!
– Я вижу!
– ответила она и закрыла глаза.
И он занялся тем, о чем мечтал целых четыре дня. Он покрывал её плечи, грудь, живот поцелуями. Но от её тела больше не пахло ни сиренью, ни лавандой и даже жасмином. Ее, ещё несколько часов назад такое желанное тело, теперь исторгало запах сивухи. Отчего язык и губы теперь горели и, казалось, вот-вот потрескаются.
Он посмотрел на её возбужденные соски и... поднялся с колен.
Она испуганно смотрела на него:
– Что? Я уже не привлекаю тебя, любимый? Я вижу, что уже не нравлюсь тебе?
Он собрался с духом и честно признался:
– Твое тело источает яд!
– Ах, - она часто заморгала глазами.
– Но я же говорила тебе, говорила...
– Что говорила?
– Что я их боюсь!
– Кого боишься?
– Их, - она сделал круговое движение обнаженной рукой, - Всех их, гнусных кровососов, комаров и мошек. Вот поэтому и намазалась специальной мазью.
Он одевал свои брюки не обращая внимания ни на нее, ни на яростные укусы рассвирепевшего гнуса. А как хорошо все начиналось - сирень, жасмин. "Лаван-да-а! Белая-я-я лаван-да-а!"
Увял цветок...
2000 г.
В РОЩЕ
Бомж Витя сразу приметил эту парочку и понял, что вскоре будет чем поживиться. Парень, крепко обняв двумя руками девушку за талию, так и шел в неуклюжей позе в направлении к роще. Она же то и дело откидывала свою рыженькую головку ему на плечо, мягко целовала в щеку, губы. На плече у неё на длинном ремешке колыхалась сумочка. Витя, соблюдая безопасную дистанцию, перебегал от куста к дереву, от дерева к кусту.
Раздеваться они начали сразу как только вошли в лесополосу. Она незаметно стряхнула с ног босоножки, а ещё через несколько шагов он уже помогал ей стянуть через голову тонкий джемперочек, который тут же был безжалостно брошен на нефритовую мягкую траву. В трех метрах от него упал лифчик, и Витя впервые за долгие годы увидел настоящую девичью грудь. Вздернутую к кронам деревьев, не помятую, с розовыми сосками-кнопочками. Затем самопроизвольно упала юбка упала, и её владелица грациозно перешагнув через неё осталась в одних снежно-беленьких ажурных трусиках.
Жалко было рубашку, которую парень не стал расстегивать. Освободив девушку из своих объятий рванул рубаху так, что перламутровые пуговицы искрами разлетелись в разные стороны. А ещё через несколько метров парниша, высвободив девушку из своих объятий, уже босой долго прыгал на одной ноге, нервно стаскивая с себя узкие джинсы. Когда все-таки ему удалось от них освободиться они слились в страстном поцелуе и медленно оседали на траву, мягкую, шелковистую.
Витя присел на пенек метрах в двадцати от влюбленных, достал из кармана на половину выкуренную папиросу, подкурил и принялся дожидаться своего часа. Теперь, когда парень совсем утонул в траве, а обнаженное тело девушки с откинутой назад головкой было видно только на половину, он и не думал хорониться. Знал: счастливые никого вокруг не наблюдают. Хотя голову терять не стоило и нужно было дождаться момента, когда страсть влюбленных сделает их совсем незрячими.
Вот уже раздался первый стон полный неги и неземного удовольствия, и Витя поднялся со своего пенька. Он вытащил из кармана огромный полиэтиленовый пакет, смело сделал несколько шагов в сторону скачущей парочки и забросил в него босоножки, продвинулся ещё на три шага и поднял желтый джемпер. За ним в пакет перекочевали юбка и лифчик, рубашка без пуговиц...
– Остановись, слышишь! Замри!
– раздался приказной крик девушки.
И Витя на секунду замер. Поймали? С поличным? Он выпрямился, виновато глянул из-под густых бровей на парочку и понял - команда предназначалась не ему. Девушка с полуоткрытым ротиком и закрытыми веками замерла. Сидела без движения и что-то шептала.
Витя негромко чертыхнулся и сплюнул. Он был уже совсем близко от ложа страсти и удовольствий. Но не на спектакль же он сюда пришел! Резко зашвырнул в пакет мужские туфли и огляделся: где джинсы то? Небось самая настоящая фирма, за которые на толкучке отвалят пару сотен рублей. Джинсы валялись метрах в трех от влюбленных, снова затеявших лихие скачки. Конечно, взять штаны было совсем небезопасно, но Витя решился. К тому же и момент был благоприятным: девушка уже не сидела на своем дружке, а слилась с ним в объятиях. Голубки, закрыв глаза и не останавливая движений, лизали друг друга и ничего вокруг не могли видеть.
Витя резким движением забросил джинсы в пакет и, развернувшись, уверенно зашагал к светлой солнечной полосе, откуда начиналась роща. В его пакете было товару рублей на тысячу. Это если продавать его по самым низким ценам. Это же сколько бутылок беленькой получится, делал он в уме свои расчеты. Если покупать самую недорогую водку, то хватит бутылок на тридцать. В день по две - на полмесяца счастливой жизни...
– Ну-ка подойди сюда!
– негромко приказал Вите кто-то из кустов.
Витя повернул голову на голос и увидел трех милиционеров. Двое с неописуемым удовольствием наблюдали за действиями влюбленной парочки, а один манил его к себе указательным пальцем.