Байки от Бабайки
Шрифт:
– Рядом, рядом, – отозвался Ксенин сын, – мать при жизни дюже его любила, ну и он ее. Грех разлучать…
Мальчишки в кустах вздрогнули.
– Ты знал, что у Ксении еще и муж есть? Был, – шепотом спросил Ромка. Он жил на другом конце села и про эту самую Ксению услышал только от друга.
– Не а. Откуда? И в глаза не видел… Серега и сам не понимал, как он мог не знать таких деталей. Дома то рядом…
Но по всему выходило, что был. Любимый. Дядька какой-то. Может не местный. А так… Трали-вали.
Так мать говорила,
Разговор продолжился после того, как мужики закурили.
– И главное, говорил ей, возьми себе другого, этот старый уже, толку никакого. А она уперлась. Люблю говорит, и все. Ну и он тоже. Видишь, как мать померла, то и он… Жрать перестал, просто лег возле ее кровати, а к вечеру уже и того. От тоски, говорят, помер.
Теперь у мальчишек глаза вообще полезли на лоб. Как все дети, они считали, что после сорока всем порядочным старичкам и старушкам надлежит сидеть на завалинке и вязать носки, а уж таким древностям, как эта Ксения, которая застала еще царя, вообще следует думать исключительно о делах духовных, а тут такие страсти Но, очевидно, Ксения могла не только гонять соседских мальчишек, да варить варенье из тех самых, недоощипаных слив.
Ксенин сын, этот самый Степан всхлипнул, – бывало сядет, голову ей на колени положит и давай руки лизать. А она смеется. Как батя мой на фронте погиб, так я ее ни разу веселой то и не видел, вот только в эти минуты…
– Вэээ, – мальчишек передернуло.
Если это есть любовь, – думал про себя Серега, – то ну ее на фиг, такую. Как-то с трудом ему представлялось. Вот он идет себе идет, и тут Сидорова Машка. Девчонка, конечно, зачётная, но всё ж таки не настолько, чтобы при всех бухаться перед ней на колени, да еще и руки лизать. Поцеловать в щеку, это дело другое, это можно… Он даже заулыбался, погруженный в свои мысли. Видимо нечто подобное посетило и его товарища, иначе почему они не заметили, что уже не одни, а очнулись тогда, когда две крепенькие женские ручки ухватили их за уши, и дернули вверх.
– Вы что тут забыли, оглоеды?! Тихо, я сказала, только попробуйте пискнуть, все уши оборву.
Открытые для ора рты, мгновенно захлопнулись.
Женщина, даже скорее девушка, была высокой и стройной. Одетая в простое ситцевое платье, она стояла прямо на холмике чьей-то могилки, и кажется ее это совсем не беспокоило. Девушка представилась Валей.
– Ну? Что вам надо?
– Я, я, то есть мы, мы, – заблеял Серега, – тут в общем мы вон наблюдаем…
– За кем?
Ребята ткнули в кусты, где около Ксениной могилки двое мужиков взялись за лопаты.
– Аааа, эти… Девушку, казалось, совсем не заинтересовало такое вопиющее действо. Серега аж подпрыгнул от возмущения. Это как так! Ему сразу уши
– А ты сама кто будешь? – осмелев, спросил он, – тоже, между прочим, ночью на кладбище шляешься.
– Да. Точно, – поддакнул Роман, потирая всё еще красное ухо.
Девушка фыркнула.
– Я не шляюсь, а между прочим, работаю тут. Слежу за порядком. А ночью, потому что, смены у меня исключительно ночные.
– Сторожиха что ли, от совхоза?
– Ага. Навроде того. Девушка отвернулась и стала смотреть, как мужики докапывают могилку.
Ребята залегли в кустах и молча смотрели за действом. Наконец один не выдержал и спросил:
– Ну? Ты собираешься их останавливать или нет?
– А зачем? Девушка пожала плечами.
– Они же вон чего творят. Сейчас Ксениного мужа закапывать будут. Это же незаконное захоронение!
– Какого мужа? Вы про Полкана что ли? Девушка заливисто расхохоталась, так что несколько прядей из аккуратной прически растрепались и упали на лоб.
Ребята открыли рты, и тут же закрыли. В этот самый момент мужички развернули одеяло и показалась волосатая лапа того самого пса, который гонял ребят еще пару дней назад. Девушка поджала губки, глаза ее заблестели.
– Хороший был пес, верный. Даже в смерть за хозяйкой пошел.
– Но разве можно здесь, на кладбище, собак хоронить? – возмутился было Роман, но словил тяжелый подзатыльник и замолчал.
– Молчи, дурень, – всхлипнула девушка, – что вы о жизни знаете? Иные собаки они лучше человека будут. Преданней, так точно.
Она смотрела, пока мужики закапывали пса. Ребятам было стыдно и неловко. Понапридумывали себе всякого. Хотя могли бы и догадаться. И что ночью копают, ибо все же незаконно это, и что в одеяле, и вообще…
Очнулись, когда уже все закончилось и мужики спешно ушли в сторону ворот. Как они выходили, если ворота заперты, осталось загадкой, но скорее всего, просто перелезли через ограду. Девушка подняла ребят за шиворот и кое-как отряхнув одежонку, потащила их к лазу.
– Ну все. Нечего вам тут делать, поздно уже. Да и мало ли что. Мало ли кто… Девушка тревожно оглянулась, но никого больше не было. Только прохладный ночной ветер перестукивал сухими ветками где-то в вышине. Неприятно так. Клац-клац. Взявшись за руки, они дошли до того, места, где росли те самые кусты боярышника.
– А вы зачем приходили то? – будто опомнившись, спросила девушка, – то, что собаку тут похоронят, вы знать не могли, я и сама не знала. Так зачем?
Мальчишки смутились. Как-то неудобно было рассказывать про спор и подначки. Теперь все это смотрелось совсем по-детски.
Наконец, Серега выдавил что-то вроде того, что слышал про Ксенино ведовство, и вообще, а вдруг она действительно ночами восстает и летает тут. Звучало это не менее глупо, но больше сказать было нечего. Ромка вообще молчал, только носом шмыгал.