Байки под хмельком

Романов Сергей Александрович

— Какие долги? — спросил он и тут же ответил, — Не беспокойтесь, я вам их прощаю.

Он выключил «Эриксон» и снова сунул его в карман. Затем туда же попытался пристроить бутылку. Она не влезала — мешал телефон. Тогда Юрик снова вытащил трубку, и со вздохом облегчения бережно пристроил в освободившийся карман поллитровку. А куда сотовый?

Юрик несколько секунд подержал его на ладони. «Эриксон» снова разразился трелями.

«К черту неожиданные обстоятельства!» подумал Юрик и телефон полетел в урну, где уже покоилась

импортная бутылка из-под коньяка.

Счастливый бомж, ощущая на груди теплое прикосновение бутылки, направился в сторону железнодорожной платформы. Урна негодующе улюлюкала…

1997 г.

Долг платежом красен

Проваландавшись в течение часа с дверным замком, который почему-то отказывался открываться, дед Егорыч, смущаясь, нажал на кнопку звонка соседской квартиры. Не хотелось вторгаться в чужие пенаты и мешать веселью, свидетельством которого был задорный песняк, расползавшийся по лестничной клетке: «Я бегу, бегу, бегу, а он горит…» Через несколько секунд металлическая дверь отворилась, мелодия разлетелась на весь подъезд, а перед Егорычем нарисовалось затуманенное алкоголем лицо Вовчика, который работал шофером-дальнобойщиком.

— А, Егорыч, проходи, гостем будешь! — сделал широкий жест рукой сосед. — Мы тут как раз обмываем утверждение российского бюджета на следующий год.

— Мне бы маслица, — сказал дед и, кивнув на свою квартиру, пояснил: Машинного. Замок заело.

— А может быть все-таки по стопарю?

— Нет, — снова уклонился от приглашения старик, — Скоро бабка с дежурства вернется, а квартира на замке. Так найдется маслице, Вовчик? Я обязательно отдам.

— Ща поищем — словно успокаивая соседа, выставил вперед ладонь Вовчик и через мгновение скрылся в сумраке квартиры, откуда уже доносилось: «Наш светофор зеленый!»

Спустя минуту Егорыч держал в руках пол-литровую пластмассовую бутылку, наполовину заполненную тягучей жидкостью. Открыв посудину, плеснул в скважину, засунул ключ и тот без затруднения провернулся. На радостях и не заметил, как ногой нечаянно опрокинул бутылку с маслом.

Выругавшись по поводу своей неловкости, он достал с антресоли канистру со всесезонным М-26, которое подливал в двигатель своего «Запорожца», и чуть ли не доверху заполнил им соседскую бутылку. Снова нажал на кнопку соседского звонка. Из квартиры Вовчика уже раздавалось: «И никто не узнает, где могилка моя…»

— А, Егорыч, заходи, — словно впервые встретившись, снова пригласил его Вовчик, стараясь удержаться за дверной косяк.

— Спасибо, Вовчик, — сказал Егорыч и протянул бутылку, — Принимай должок.

— А по стопарю?

— Поздно уже. Да и старуха вот-вот подойдет.

— Ну, как знаешь. Наше дело предложить, ваше отказаться.

…Через пару часов с работы явилась старуха. Взволнованная, испуганная.

— А что у нас происходит

на лестничной площадке?

Егорыч пожал плечами и виновато ответил:

— Масло я нечаянно разлил.

— Какое масло! У Вовчика в квартире от врачей не протолкнуться! Внизу три неотложки стоят.

— Да Бог с тобой! Час назад он был если не в уме, то в здравии.

Егорыч поспешил в прихожую и открыл дверь. Как раз в это время санитары выносили носилки, на которых лежал Вовчик. Увидев соседа, дальнобойщик заорал благим матом:

— Егорыч, мля, отравил, змей! Теперь всю жизнь будешь нам пенсию платить!

Старик, почувствовав, что произошло что-то страшное, тронул за рукав мужика в белом халате со фонендоскопом на груди:

— Что случилось?

Врач улыбнулся и поднял руку со знакомой бутылкой из-под масла.

— Всего лишь легкое отравление. Эти деятели спьяну картошку на машинном масле нажарили.

— Не помрут? — С отчаянием в голосе спросил Егорыч.

— Что им, проспиртованным, сделается!

Когда лестничная клетка опустела, Егорыч присел на ступеньку. Как раз рядом с тем местом, где он пролил масло. Пахло подсолнечником.

«Но я же просил у него машинное», — подумал Егорыч…

1997 г.

Семена «Элита»

Схлопотав очередную двойку, будущий ботаник, студент второго курса биофака Ленька Арих с досады купил ящик пива и на закуску килограмм мойвы холодного копчения. Когда несколько бутылок были опорожнены, в сумасбродную голову Леньки пришла лихая идея. Вооружившись перочинным ножом, он стал извлекать из рыбьих голов черненькие глазки. Аккуратно выкладывал их на тетрадный листок, приговаривая, что преподаватель ботаники Данилычев, ещё пожалеет. О чем должен был пожалеть Данилычев Ленька не договаривал.

Отличник Степа Дробышев, сосед по комнате, наблюдая за операционными действиями Леньки, лишь криво усмехнулся и сказал:

— Что, Ленька, хочешь угостить Данилычева бутербродом с черной икрой? Так этот анекдот уже с длинной-предлинной бородой…

— Не твое дело, — буркнул в ответ Ленька, вытаскивая глазки у последней рыбки.

Расточая аппетитные запахи, «икра» пролежала на подоконнике несколько дней, сморщилась под лучами солнца и стала похожа на семена лука-батуна. Ленька лишь злорадно улыбался.

Перед очередной лекцией по ботанике студент Арих сделал миниатюрный кулечек, собрал в него глазки и отправился на занятия.

В конце лекции доцент кафедры ботаники Михал Михалыч Данилычев снова не удержался от назидания, в который раз промолвив, что каждый ботаник обязан распознать по семенам будущую культуру. Леньке Ариху того и нужно было. После звонка он уже стоял возле Данилычева с кулечком в руке.

— Михал Михалыч, помогите. В лабораторной теплице нашли кулек с семенами, а что за семена неизвестно?