База для убийства
Шрифт:
Но тем не менее, база после своего возникновения с каждым годом приходила в упадок. Зарастала сорняками клумба, трескался асфальт, клетки с собаками источали зловоние жаркими летними днями.
Хозяин во время своих приездов замечал меты времени, давал распоряжения Абдулу и деньги на их воплощение. Часть средств смотритель базы естественно прибирал к рукам, а то, что оставалось он платил не самым усердным работникам. Например, Халиду или нам с Ниной. На профессионалов у Абдула денег уже не хватало. Конечно, у него трое дочерей
Здесь принято начинать копить на кухонный гарнитур чуть не с рождения дочки. Ещё я слышала, как местным невестам “собирают чемодан”. Это когда покупают ей наряды и просто новые вещи, складывают их и одевают только после замужества.
В общем, Абдулу было куда тратить выделяемые хозяином средства. Фрукты и овощи смотритель базы закупал такого качества, что, если их не съесть сию же минуту после покупки, то позже лучше не рисковать. Поэтому свита, сопровождающая хозяина в его поездках, частенько отчитывала Абдула за такое гостеприимство. Владелец базы и его дети с женой кушали в башне еду, приготовленную личным поваром. Они и знать не знали, что за продукты покупает Абдул для охранников.
Хотя выросший в этих краях сам хозяин базы не удивился бы. Здесь процветает лёгкое воровство, лень, лукавство и средневековая мораль. Но при всех своих недостатках Абдул предан хозяину, о чем они оба прекрасно знали. Родившиеся в одном селе, примерно одного возраста, владелец базы и Абдул были крепко связаны тончайшими нитями. Вполне возможно, что они друг другу даже приходились дальними родственниками. Здесь у каждого второго кто-то кому-то кем-то приходится. Семьи большие, села в горах обособленные, находящиеся друг от друга иной раз в нескольких днях пути.
Мы с Ниной однажды разговорились с местной девушкой, которую встретили на пляже за дверью базы. Первый ее вопрос лично меня поставил в тупик:
– Кто ты по нации? – звонким голосом спросила она меня, видимо принимая Нину за свою, а во мне сомневаясь.
– М-м-м, э-э-э, ну, наверное, я славянка, – ответила я.
Мы долго втроём прыгали в волнах разбушевавшегося моря, имевшего цвет зеленоватого бутылочного стекла. Причем я и Нина были в купальниках, а девушка в длинном платье и косынке.
– Тебе удобно в одежде нырять? – спросила Нина после того, как голова девушки в очередной раз показалась из воды.
Мы, вообще, не ожидали такой прыти от нее, такого мальчишеского хулиганского задора. Ей было лет 15, звали ее Паризат.
– Мне было бы неудобнее в твоем купальнике, – с ноткой высокомерия ответила девушка.
– А платок на голове зачем? – не отставала Нина.
– Если кто увидит, что я без платка, тут же в селе моем узнают. Мама и поколотить за это может. Я здесь в гостях у родственников будущего жениха. У нас с ним общие родственники.
– Как так? Он твой брат?
– Да, – весело ответила она, – я теперь засватанная!
Мы с Ниной переглянулись.
– Ты
– Он же не родной мне брат. Если бы мы вместе росли, конечно, я бы не хотела за него идти. А так мы друг друга почти и не видели никогда. Мой жених такой красивый! – Паризат счастливо улыбнулась, – я очень хочу побыстрее замуж, пока ещё молодая.
Я почувствовала, как Нина опять вскинула на меня глаза. Молодая! Пятнадцать лет! Замуж! Ещё совсем ребенок! А потом беременность, роды, беременность, роды и так до тех пор, пока ноги носят.
Зато они не работают! Эти женщины из горных селений… Ну да, можно и так сказать, официально ни на какого чужого дядю они не работают. Но, у них бы сил не хватило и времени, чтобы ещё где-нибудь работать, кроме дома! Весь дом на них. В столицах тоже женщины тянут домашний быт, часто в одиночку.
Только здешним “счастливицам” не помогает стиральная, посудомоечная машина и пылесос с микроволновой печью. В сёлах многое делается по старинке: вода с колодца, газ в баллонах, веник в руки и вперёд.
Нина, когда от родственников приезжает, валится с ног. Говорит, что с кухни она выползала поздней ночью. Готовка, мытьё посуды, готовка, мытьё посуды. Водопровода в доме нет, мыли в тазу. Тяжело, еда жирная, много мяса. Не успели женщины со стола убрать, пришли гости взглянуть на столичную жительницу. Гость – это дорогой человек. Нина хочет спать уже давно, но нельзя уйти, нужно предлагать кофе и вежливо разговаривать. Нельзя сослаться на усталость. Тонкий намек на то, что гость задерживается, будет оскорблением.
Поэтому Нина старалась пореже навещать малую родину своих родителей. Особенно, когда стала старше. Подростком ее не так сильно нагружали бытовыми хлопотами. Нина рассказывала мне о ледяной горной речке с изумительно голубой цвета неба водой. Она стремительно пересекала раскалённую сухую каменистую почву, но купаться в ней было нельзя – слишком мелкая.
Какое разочарование для детей, краснокожих от солнца. Но хоть ноги можно намочить. А отчаявшиеся детишки вместе с Ниной ложились в речку всем телом, рискуя заболеть от переохлаждения.
Другое дело здесь, на берегу Каспийского моря! Теплая бурлящая вода сегодня назавтра сменялась прохладной, спокойной настолько, что видно было мелкую рыбёшку. А однажды мы пришли на пляж и не узнали его. За ночь море продвинулось далеко вперёд на берег, будто желая захватить его. Жёлтый песок под хмурым небом превратился в оранжевый. Порывы ветра поднимали в воздух песочную пыль.
Мы потом долго с Ниной вычищали песок из волос. Я – из своих светлых длиной до лопаток, Нина – из своих смоляных волнистых. Нина была экзотически красива. Смуглая, с аккуратным носиком и полными губами она среднего роста, с изящной шеей и тонкой талией. У Нины широкие бедра и тяжеловатые ноги. Но зато ступни маленькие, хорошей формы.