База. Антарктический рубеж
Шрифт:
Он поднялся со стула и поискал глазами бригадира, тот стоял возле своего станка и внимательно смотрел на обрабатываемую деталь. Михаил не откладывая подошёл к нему и объяснил ситуацию.
– Едрит твою на лево, – заругался тот, – Мишка, ты своей смертью точно не умрёшь! Угораздило тебя.
– Не ссы бригадир, – довольно резко ответил Мишка, – все там будем. А работать до старости на немцев я не собираюсь. Они наши города бомбили, наших мужиков миллионами убивали, а женщин насиловали и тоже убивали, а я буду за кормёжку на них пахать и радоваться. Ты, что Зайцев добровольно в плен сдался, что
– Да ты, что Миша такое говоришь, – возмутился бригадир, – меня под Сталинградом контузило, так без сознания в лагерь и попал. Только там и очнулся, у меня и свидетели есть. Никита Збруев из литейки со мной в лагере был, может подтвердить.
– Ладно, Семёныч, не кипятись, верю я тебе, но если, что спросят, говори на меня гадости, что хреново работаю, что ты меня постоянно ругаешь, ну в общем, подыграй мне. Авось и обманем немчуру, ну ладно, пошёл я, – Михаил поспешил к своему станку, как раз пришло время поменять инструмент.
Остановив станок, он быстро проделал необходимые операции и вновь нажал на кнопку запуска. Немного понаблюдав за процессом обработки и убедившись, что всё идёт как надо, он вновь присел на стул и погрузился в раздумья. А если Миллер не заметил нырнувший в рукав спецовки клинок, всё-таки Михаил тоже не пальцем деланный. Хотя подошёл тот очень тихо, Михаил лишь в последний момент увидел тень, на покрытом въевшимся маслом полу. Ну, а вдруг всё же не заметил? Блин, маловероятно.
А если заметил, но промолчит. Никому не скажет. Он работает с Миллером уже больше двух лет и замечал в нём какие-то отличия от других немцев. Инженер никогда не кричал на пленных рабочих, не говоря о том, чтобы поднять на них руку. Всегда был спокоен, сдержан, даже когда кто-то из рабочих портил сложную деталь. Он лишь по-человечески расстраивался и просил рабочего переделать брак. Именно просил, а не приказывал, хотя имел на это право. Вообще он был какой-то странный, не похожий на остальных.
Ещё достаточно молодой, не больше тридцати лет, он был очень хорошим инженером, его уважали даже старшие специалисты. Он был по-настоящему культурным человеком, всегда здоровался с пленными рабочими. Старался помочь разобраться в чертежах, выбрать нужный инструмент и режимы обработки. По правде сказать, на базе было много таких молодых учёных, которые считали пленных за людей, а не за рабочую скотину. Лишь немногие из учёных и инженеров, в основном старшего поколения, подражая гестаповцам, всячески унижали пленных. Старались всеми способами усложнить им жизнь.
Были и такие, которые просто не замечали пленных, как будто это не живые люди, а роботы, которые копошатся вокруг, делают какую-то работу, но внимания господ не заслуживают. Таких было достаточно много, но всё же меньше чем нормальных спецов типа Миллера. В целом, жить на базе было можно, но плен есть плен, а немцы это немцы. Именно они пришли на нашу землю и убили Димку – старшего брата Михаила. А сколько настоящих друзей и просто добрых знакомых полегло на многочисленных фронтах Великой Отечественной.
Михаил Светлов родился в провинциальном сибирском городке в 1922 году в простой рабочей семье. Мама работала медсестрой в больнице, а отец шоферил. Окончив школу, кстати, без троек, он не пошёл в институт, а отнёс документы
К тому времени старший брат Дмитрий уже служил срочную службу в РККА, где-то под Харьковом в пехоте. Миша устроился на завод и настроился весной также уйти на срочную службу, отдать свой долг Родине. Но весной повестку ему принести уже не успели, слишком поздно закончил учёбу, призыв уже состоялся. А в июне Гитлер напал на СССР, началась Великая Отечественная война.
Он сразу пошёл в военкомат, но оказалось, что работники авиазавода имеют бронь, так как завод выпускал военные самолёты. Поначалу он расстроился, но Петрович, мастер в цехе, на участке, которого он трудился, быстро его успокоил:
– Не вешай голову Миша, теперь твоя передовая здесь, чем больше ты сделаешь качественных деталей, тем больше завод соберёт самолётов и отправит их на фронт. А там уже Сталинские соколы дадут фашистам жару. Так, что выше голову парень, надо работать, как никогда раньше.
И Миша работал. Он часто даже на ночь оставался в цеху, прикорнув на лавке возле станка. Постепенно он набирался опыта, оттачивал своё мастерство. Детали у него получались очень качественные, да и норму он выдавал всегда повышенную. Мастер часто ставил его в пример. Вскоре к ним на завод эвакуировали аналогичный завод из Москвы. Станки ставили прямо под открытым небом, подключали и делали продукцию, а уже потом мастерили стены и крышу. Приехало очень много высококлассных специалистов, у которых было чему поучиться. И молодой рабочий впитывал знания как губка, порой обходя в дальнейшем своих учителей.
Но война на то и война, чтобы приносить людям страдания и горе. Пришло оно и в Мишину семью. В начале 1943 года почтальон принёс похоронку на Дмитрия. И Миша не выдержал, молча взял из рук плачущей матери зловещий клочок бумаги и пошёл вначале на завод, а потом в военкомат. Парню пошли на встречу и вот теплушка, с раскалённой до красна буржуйкой, которая везёт его на Запад. Пару недель в учебной части, где они лишь успели изучить оружие и немного пострелять и вот он фронт. Но, спасибо и на этом, иногда пополнение прямо с поезда попадало в окопы, и учиться приходилось уже в бою.
Воевал Миша вдумчиво, основательно без лишней суеты, впрочем, повоевать ему долго не пришлось. В одном из боёв, за небольшой городок, который в течении суток уже несколько раз переходил то к немцам, то к нашим. В развалины дома, где залегли Миша и его товарищ, из отделения, Сашка Иванченко, немцы умудрились забросить аж две гранаты. Очнулся молодой боец уже в плену. Городок опять перешёл к немцам. У него ужасно болела голова, а уши как будто ватой были заткнуты. Правый рукав напитался кровью, а при движении рукой – плечо пронизывала резкая боль. Он с трудом сел на солому и привалился к стене. Перед глазами плыли разноцветные круги. Сашке видимо повезло меньше, так как среди пленных его не было. Бросить товарища, в тех развалинах, он бы не смог, точно бы вытащил Мишу к своим.