Беда по вызову
Шрифт:
— Таньку сперли! — грустно пожаловалась она.
— Я же оставила записку, что мы поехала лечиться от блох!
Я открыла машину и оттуда пулей вылетела белая, чистая Танька.
— Ой! — запричитала Муза. — Нашлась кормилица! Я же бумажки не читаю, я только картинки смотрю. Вчерась тебя на газете видела. Обнаженную. Худая ты, как моя доска стиральная. Давай, я тебя молоком отпою!
Пока она суетилась, я умчалась в редакцию.
В редакции никого не было. Я прошла по пустому коридору к кабинету редактора, и ногой
На этот раз галстук у Гарика был безумно красный. Гарик почему-то спал, неудобно свесив голову на грудь.
— Какого черта? — накинулась я на него. — Где моя статья?
Я осеклась, потому что заметила, что галстук не только красный, но и мокрый. До меня дошло, что вопросы в этом кабинете задавать некому — редактор мертв. Чтобы убедиться в этом, я двумя пальцами взяла его за запястье и попыталась отыскать пульс. Пульса не было. Пуля пробила его грудь, повредив очередной экзотический галстук. Убили его недавно: Гарик был еще теплый, и кровь струей била через черное отверстие. Я огляделась. В кабинете был полый порядок, ничто не сдвинуто с места. Его «девочки» по-прежнему заполняли собой все свободное пространство. Значит, его убил не страстный коллекционер.
Вспомнив, что таскаю с собой два пистолета, я решила быстрее уносить ноги. Но перед тем, как выскочить из кабинета, я быстро просмотрела все на его столе — дискеты с моим материалом нигде не было. Прикрыв дверь, я быстро пошла по коридору.
Как назло, из туалета вынырнул сотрудник, на ходу застегивающий ширинку.
— Шеф у себя? — налетела я на него с дежурным вопросом, как будто только собираясь зайти к редактору.
— А… его знает, — кратко ответил сотрудник и попросил сигарету.
По лестнице вниз я старалась не бежать.
Отъехав от редакции за пару кварталов, я закурила в машине. Похоже, охота началась. И первой ее жертвой стал Гарик — редактор единственной в городе не желтой газеты, у которой скоро подписка, и которая, наконец, заполучила материал о красотке Грач.
Моя статья не вышла, значит, Гарик или побоялся ее поставить, но тогда был бы жив и здоров, или — попытался поправить свое материальное положение, но не учел правил игры и получил пулю в галстук.
На душе у меня было паршиво. Я твердила себе: «Я не виновата». Отыскав поблизости телефон-автомат, я набрала «02» и сообщила, что в «Южном вестнике» на рабочем месте застрелен редактор. Там заорали: «Кто говорит?», но я бросила трубку. Пусть органы поработают.
Когда-то, очень давно, на спор, я съела целый стручок перца «чили». Спорила я с пацанами из нашего двора на целых двадцать пять рублей. Уж где они тогда раздобыли дефицитный стручок — не знаю. Но они окружили меня плотным кольцом и терпеливо ждали, когда я сдамся в борьбе с огнедышащим драконом.
Пацаны проиграли. Я жевала пламя, слезы лились из глаз, но я улыбалась. В какой-то
С видом победителя я собрала с грязных ладошек причитающийся мне четвертак, ухмыльнулась обожженным ртом, и сказала:
— Слабаки! Жрите мороженное.
Когда бабка узнала, что я натворила, она первый раз в жизни меня выпорола.
— Ты же девица! — кричала она. — У тебя одно здоровье! Тебе детей рожать! А ты на потеху шпане портишь себе желудок!
— Я что, желудком детей рожать буду?
Бабка, не найдя что ответить, отбросила ремень в сторону.
Желудок у меня остался в полном порядке, а заодно раз и навсегда прошел застарелый насморк с которым бабка не могла справиться никакими ингаляциями.
Когда я встретила Бизю, ко мне вернулось знакомое ощущение «чересчур». И уши горят, и глаза из орбит, и дыхание сперло. Но главное — не сладко.
«Зачем я ввязалась в эту историю?» — впервые задала я себе вопрос, сидя скрючившись в тесном салоне «горбатого». Ответ был один — не для того, чтобы получить свой четвертак.
Зазвучала пятая симфония Бетховена. От неожиданности я дернулась и больно ударилась головой о потолок.
— Есть контакт с подводной лодкой! — заорала я, уверенная, что это звонит Сазон.
В трубке повисло гробовое молчание.
— Есть контакт! — проорала я еще громче, снова охрипнув, как вчера вечером.
— Слышь, пресса, — услышала я знакомый голос Костяна, — у тебя опять обострение? Зря ты это все затеяла.
— Это вы затеяли.
— Не пыхти. Все равно тебе крышка. И быки твои не помогут.
— Какие быки? Это была коза.
Он опять замолчал, о чем-то соображая.
— Гарик — ваша работа? — спросила я тишину.
— Твоя. Нужно лучше договариваться с коллегами. За то, чтобы вернуть нам дискету со статьей и фотографиями, он запросил сто тысяч баксов. Ну и получил. У нас работа такая. И статья не вышла, и бабки целы.
— А зачем ты мне звонишь? Напугать?
— Тебя напугаешь. Звоню предупредить. Ты это, статейки больше не пиши, не надо. А то тебя два быка прикрывают, а мочить приходится невиновных, просто очень жадных людей.
И он нажал отбой.
«Я не виновата», — снова сказала я себе, закурив новую сигарету. Если бы Гарик назвал реальную сумму, может, остался бы жив. Про каких быков твердит все время этот урод? Его, что, не научили в детстве различать животных? Или меня и правда кто-то охраняет? Я повертела головой, но не увидела поблизости ни машин, ни людей. На удивление пустынный двор: только здоровые контейнеры для мусора и собаки, снующие вокруг них. Здесь меня было бы очень удобно прихлопнуть. Только почему-то у них не получается.