Беда с этой Мэри
Шрифт:
— Я еще раз поговорю с ним. Посмотрим, что мне удастся сделать. Если он будет продолжать ругаться, я вымою ему рот с мылом.
Именно так поступала мать Дэна, когда ловила его на сквернословии. И надо сказать, промывание рта с мылом оказывалось весьма эффективным. По крайней мере он перестал ругаться при ней.
Учительница Мэта встала и протянула Дэну руку. Он заметил, что она не носит обручального кольца.
«Ну и ну! — подумал он. — Она умеет давать советы по части воспитания детей, но, вероятно, у нее самой детей нет».
— Поговорите
«Если бы только от этого разговора была хоть какая-нибудь польза!» — подумал Дэн. Он уже разговаривал с сыном, надрываясь при этом до посинения, а результат был нулевым.
Дэн улыбнулся:
— Я это сделаю и благодарю вас за то, что уделили мне время.
— Пожалуйста, заходите когда угодно. Кстати, мистер Галлахер, я на днях прочла в газете вашу обзорную статью о ресторане «У мамы Софии».
— Ах вот как! — Дэн самодовольно выпятил грудь. — И что вы о ней думаете?
— Должна вам сказать, что вовсе не согласна с вашей оценкой. Недавно мы с сестрой обедали там и нашли еду великолепной.
С натянутой улыбкой Дэн промямлил что-то в ответ и поспешно удалился, размышляя о том, насколько справедлива эта старая поговорка: «Мнение — как задний проход: у каждого свое».
Но, будучи ресторанным обозревателем и критиком, Дэн решил, что значение имеет только одно мнение — его собственное.
Он все еще думал о замечании мисс Осборн, когда чуть позже входил в супермаркет «Рай для покупателя». Продолжая думать о словах учительницы, в частности о том, что она сказала о его статье и оценке ресторана «У мамы Софии», Дэн вспомнил Мэри Руссо. Снова вспомнил. С тех пор как она бурей ворвалась в его жизнь несколько дней назад, он думал о ней слишком часто и много. В ней было нечто неуловимое, что заинтриговало его.
В тот день что-то произошло между ними — пробежала искра, хотя Мэри ни за что не признала бы этого. Дэн был ее врагом, но все же заметил, как вспыхнули ее щеки, когда он посмотрел ей прямо в глаза. И от него не укрылось, как эти огромные карие глаза неотрывно разглядывали его рот. Она, похоже, заинтересовалась им, и Дэн не думал, что это лишь игра его воображения.
Поэтому когда он, толкая свою тележку по залу супермаркета, завернул за угол одного из проходов в поисках свежих овощей для сегодняшнего ужина, то был крайне поражен, и отнюдь не неприятно, когда объект его размышлений оказался в поле его зрения. Мэри стояла перед горой клубники, рассматривая каждую ягоду, прежде чем опустить ее в пластиковый пакет.
— Мисс Руссо, никак не ожидал встретить вас здесь. Я думал, что владельцы ресторанов делают оптовые закупки.
Закончив свою речь, Дэн счел ее весьма оригинальной, хоть и крайне неуклюжей.
Мэри подняла на него взгляд, и сердце ее подскочило к горлу. Дэн Галлахер улыбался ей во весь рот, и она — черт возьми! — не оставалась равнодушной к этим дьявольским ямочкам на его щеках и искрящимся весельем зеленым глазам. Мэри отчаянно старалась подавить нежелательную реакцию на него и не замечать
— В это время года нелегко найти клубнику, — пояснила она. — Оптовый поставщик мистер Джиллати всегда звонит и сообщает, если получил хорошую партию. А мы собираемся внедрить новое блюдо, и сегодня оно будет в вечернем меню — песочное печенье с клубникой… Но вам ведь это неинтересно. — Мэри натянуто улыбнулась.
— Вы бы удивились, мисс Руссо, если бы знали, чем я интересуюсь.
Дэн взял ягодку у нее из рук и принялся сосать ее. Этот эротический жест вызвал в ней мгновенный отклик… Гнев Господень! Это по-настоящему возбудило ее!
— Они очень сладкие и сочные.
Он, не отрываясь, смотрел на ее губы, в то же время облизывая свои собственные, будто смаковал внезапно явившуюся мысль.
— Как… как мило. — Боже милосердный! Из-за этого человека она потеряла дар речи и начала заикаться. — Ну, если вы извините меня, я вернусь к своему делу.
— Может быть, мы встретимся снова? Я постоянно покупаю здесь продукты.
— Сомневаюсь, что наши пути вновь пересекутся, мистер Галлахер, хотя я тоже люблю покупать продукты здесь.
Конечно, она постарается избежать встречи.
— А почему? Что вам здесь не нравится?
Мэри глубоко вздохнула, удивляясь его тупости.
— Потому, мистер Галлахер, что хоть мне и нравится покупать здесь продукты, мне не нравитесь вы. Я терпеть не могу прямолинейности и грубости, но вы вынудили меня сказать это.
«Твои скромные грехи все умножаются, Мэри, они растут как снежный ком», — мысленно сказала она себе, сознавая, что слова ее были наглой и беспримерной ложью.
— Обозреватели, как и спортивные журналисты, привыкают к непониманию и злобе, мисс Руссо. Я признаю, что наше знакомство началось неудачно, но…
— Прощайте, мистер Галлахер, — прервала его Мэри и толкнула свою тележку дальше по проходу, не давая ему шанса воздействовать на нее и ослабить ее волю. «Красивые мужчины, — твердила она себе под нос, — насквозь испорченные».
Мэри усилием воли заставляла себя двигаться дальше, но он все же крикнул ей вслед:
— Мы непременно встретимся снова, мисс Руссо! Можете на это рассчитывать!
«Старайся думать о своем свидании с Лу», — убеждала себя Мэри всю дорогу до дома. Но почему-то вспоминала не улыбку Лу, и не запах его мускусного одеколона дразнил ее обоняние.
Как там начинается эта песня?
«Дзинь, ты тронул струны моего сердца».
Да, пока она смотрела, как Лу Сантини набивает рот мясом, и слушала, как он распространяется о пользе наращивания мышечной массы и физических упражнений, а также правильного питания и жесткой диеты, поглощая при этом невероятное количество жареного риса со свининой, мысли ее улетали прочь. Теперь Мэри была совершенно уверена в том, что Лу не способен заставить трепетать струны в ее душе.
Они и не трепетали — Лу мог извлечь из них не музыку, а только шум и треск.