Бедабеда
Шрифт:
Если с Настей все было понятно, то зять вел себя по меньшей мере странно. Он как раз любил пообщаться с собственной матерью и звонил той регулярно, дважды в день. Разговаривал подолгу и с удовольствием. Людмила Никандровна могла с легкостью поставить сразу несколько диагнозов своим новоявленным родственникам – от инфантилизма и эдипова комплекса на уровне шестилетки у зятя, до классической истерии, дополненной ипохондрией – у сватьи. От зятя Жени Людмила Никандровна узнала, что мама страдает многочисленными и разнообразными фобиями – боится эскалаторов в метро, длинных
– Может, бабушка потренируется справляться с фобиями? Это лечится, если что, – сказала Людмила Никандровна.
Женя обиделся и молчал до вечера. Настя фыркнула и просила мужа «не обращать внимания, она всегда такая». Просила специально громким шепотом, чтобы Людмила Никандровна непременно услышала.
Вечером Женя долго общался с матерью, для чего закрылся в ванной.
– Пора Марьяшу купать, – напомнила Людмила Никандровна.
– А где ему разговаривать? – возмутилась Настя.
– А где мне мыть вашу дочь?
Настя опять фыркнула и начала стучаться в дверь ванной. Людмила Никандровна закрыла глаза и представила, как Нинка ударом ноги вышибает эту самую дверь.
Утром Женя сообщил, что они приняли решение воспитывать ребенка «чистым», о чем торжественно объявил за завтраком.
– Это как? – не поняла Людмила Никандровна.
– Никаких прививок и лекарств. Только травы.
– А, ну конечно, я могла бы сама догадаться, – кивнула Людмила Никандровна.
Зять, как выяснилось при более близком знакомстве, вдруг начал исповедовать вегетарианство, голодание, очистительные процедуры кишечника, детоксы и прочие чистки водой, солнцем и медитациями. А вслед за ним и Настя.
– Может, колбаски? Докторской, тонкой, как ты любишь? – спрашивала Людмила Никандровна у дочери.
– Мам, ты специально, да? – кричала Настя, которая явно не отказалась бы от куска колбасы или котлеты.
Да, Людмила Никандровна тогда частенько ловила себя на том, что делает все специально – издевается, доводит ситуацию до полного абсурда, просто чтобы самой не сойти с ума.
Новоиспеченный отец тем временем на радостях предложил Насте набить татуировку, чтобы подтвердить их духовную и физическую связь. За духовность отвечал выбранный рисунок – ящер, а за физику – место татуировки, ягодица. Задумка Евгению казалась гениальной – он хотел сделать тату на левой половине пятой точки, а Насте предложил украсить правую. Настя согласилась, поскольку Женя рассказывал, какая прекрасная получится семейная фотография, которую они будут показывать подросшей дочери – ящерицы смотрят друг на друга, когда их носители лежат жопами кверху.
Людмила Никандровна позвонила Нинке и попросила принять сбрендившую под влиянием мужа дочь и отговорить ее от ящера на попе. Нинка, ругаясь матом как сапожник, прочитала Насте, которую знала с младенчества, лекцию по дерматологии, а заодно и по смысловому значению ящеров на разных местах. Нинка хорошо подготовилась,
– Какая красивая! Хочу такую! – обрадовалась Настя.
– Отлично, снимай трусы и ложись, – велела Нинка.
Нинка сказала, что самые крутые татуировки делаются на половых губах. Естественно, с обезболиванием. И даже цвет можно выбрать. Настя залилась слезами и собралась хлопать дверью.
– А если вы расстанетесь, что ты будешь делать с ящером? Сводить? Предупреждаю, это больно, долго и дорого, – сказала ей в спину Нинка.
Нинка, едва Настя скрылась за дверью кабинета, естественно, позвонила подруге:
– Ей бы делом заняться.
Верный совет, кто бы спорил. Настя, получившая приличное образование искусствоведа, ни дня не работала по специальности. Период увлечения дизайном оказался ярким, но стремительным. Как и увлечение фотографией, графикой, реставрационным делом и шитьем в стиле бохо.
– Пусть хоть ребенком займется да полы лишний раз помоет, или дай ей несколько комплектов постельного белья – пусть гладит. Физический труд облагораживает, – хохотнула Нинка.
Людмила Никандровна тяжело вздохнула. Она успешно помогала решить проблемы другим, но с дочерью справиться оказалась не в состоянии.
Марьяша росла, тьфу-тьфу, здоровой во всех смыслах, а купание в череде не было противопоказано и у веганов. Прививки Людмила Никандровна делала внучке согласно графику, просто не ставила об этом никого в известность. Но она чувствовала, что скоро тоже сорвется. Она очень уставала. Чтобы заботиться о Марьяше, пришлось взять официальный отпуск и за свой счет, и у нее не было уверенности, что она сможет в ближайшее время вернуться на работу, если не найдет няню для внучки. Все шло совсем не так, как она ожидала, а так, что хуже не придумаешь при всем желании.
Зять сидел в позе лотоса и хрустел сельдереем. Причем забывал убрать за собой ошметки этого самого сельдерея и помыть стакан после наполненного жизненной энергией смузи и исключительно веганского кокосового молока. Настя опять мимикрировала и превратилась в странное существо с пустым и вечно голодным взглядом, с мутью в голове. При этом она в очередной раз обновила гардероб, что случалось регулярно, со сменой не сезонов, а партнеров. И теперь Людмила Никандровна каждый раз в ужасе шарахалась, видя перед собой странную женщину в шароварах, с немытыми и нечесаными волосами, расписанными хной руками, кучей ниток на запястье и дешевыми побрякушками на шее.