Бэдбой. Четыре свадьбы

Бонк Теона

— Я тоже так ей сказал, — жую сочни, но краем глаза вожделенно смотрю на колбасу. — Нелли ответила, или я прав, или же поведение Мадины обусловлено тем, что причина в другом.

— Ты обсуждаешь с девушками мои проблемы?

— Ни с кем я ничего не обсуждаю. К тому же Нелли — это не все остальные девушки. Это… Нелли, — пожимаю плечом.

— И ее мнение для тебя очень важно. Да?

— Блять, Мить! Я тебе помочь вообще-то хочу. Мы не обо мне сейчас говорим, — возмущаюсь.

— Ну и в чем, по мнению Нелли, причина?

—

Деньги.

— Я сомневаюсь.

— Нелли тоже мать. Плюс она смотрит на всю эту ситуацию без таких эмоций, как вы с Ритой, а со стороны более трезвым взглядом. Какой бы характер ни был у женщины, она бы вела себя по-другому. Если бы ей нужен был именно ребенок. Сейчас это больше похоже… погоди, как она сказала? Похоже на средство манипулировать тобой.

— В то, что для этой суки ребенок — это средство, я могу поверить. Но деньги? Зачем ей? Во-первых, родители Мадины богатые. Во-вторых, она вышла замуж за еще более богатого мужика. Собственно ради денег этот брак и организован, я уверен. Ну и в-третьих — она не просила денег. Даже не намекала.

— Ну чо ты как маленький! Бабы — хитрые, коварные мегеры. Они заходят издалека. Плетут свои сети так, что в итоге ты будешь думать, что это была твоя идея заплатить ей.

— Ну не знаю, — закусывает нижнюю губу. Он задумывается и нарезает почти всю колбасу и весь сыр. Супер. Я тянусь за батоном и под шумок делаю себе тоже бутеры.

— Предложи ей денег, — отпиваю сок прямо из пакета. Если девочки увидят, будут ругаться. Говорить, что надо пользоваться стаканами. Но сейчас их здесь нет, так что извиняйте!

— Это сука от меня ни копейки не получит, — отрезает Митя.

— Просто предложи. Чтобы увидеть ее реакцию. Она сейчас тебе нервы трепет и Рите между прочим тоже. Каждый день названивает, угрожает судами. Опекой и прочим. Предложи! — настаиваю. — И возможно узнаешь ее истинную причину появления.

— Можно попробовать, — наконец соглашается он.

— Лучше бы до свадьбы Яны все это решить, чтобы никто не нервничал.

— Там на входе в ресторан будут стоять головорезы Булата. Мимо них она точно не пройдет.

— Я называю их телохранители президента! Шкафы в костюмах. Может, нам тоже вышибалу поставить у входа?

— Шрама! — одновременно выпаливаем мы со смехом.

— Разгонит всех посетителей! — качает головой Митя. — Да-а, — снова становится задумчивым. — Поговорю с ней. Но надо лично. Не по телефону. Хочу посмотреть на ее лицо, когда бабло предложу. Три дня уже трубки обрывает. И ни разу даже про Аню не спросит. Никаких подробностей.

— Вот видишь, — трясу кулаком с зажатой в нем колбасой. — Нелли дело говорит. Предложи ей встретиться в сервисе.

— Да. И прямо сейчас, — подумав, добавляет он. — Чем скорее это все закончится, тем лучше. Не хочу, чтобы Рита переживала ни секундой дольше.

— Я с тобой поеду. Ресторан только в двенадцать начинает работу. А

сейчас восемь.

— Не ожидал, что ты так впишешься, — хлопает меня по спине.

Да я сам не ожидал. Этого можно было ждать от Ивана. Или Оскара.

Просто Нелли так переживала из-за этого. Хотя она почти совсем не знает Митю и Риту.

Если она будет знать, что ее совет помог и что я принял в этом активное участие, как она на меня посмотрит? С уважением? Гордостью? Да даже если просто мило улыбнется, это будет кайф…

27

27

Не до конца верил в то, что Мадина согласится встретиться. И так быстро. Мы едва сами успели приехать в сервис, как через несколько минут она уже пришла.

Митя сказал ей по телефону, что хочет поговорить лично. Деталей не давал.

Она входит быстрым уверенным шагом, но запинается на середине ремонтного цеха, увидев не только Митю, но и меня и Данилу, уже одетого в рабочий комбез.

Вообще, при ремонте мы отделили стеной небольшую зону для ресепшена. Там мы наконец разместили настоящую стойку администратора, диванчик, кофемашину и поставили большие стеклянные двери. Все клиенты заходят через них. Но Мадина зашла по старинке единственным путем, который знает, — через широко открытые ворота прямо в ремонтный бокс.

Наверное, она думала, что столкнется только с Митей.

Три мужика с суровыми лицами, особенно Данила с его мрачным взглядом, испугали ее.

По крайней мере, она не выглядит такой воинственной, какой была в ресторане.

— Ты хотел поговорить, — нагло приподнимает подбородок и скрещивает руки на груди, как будто это Митя обрывал ее телефон и искал с ней встречи все это время. — Ну, я слушаю.

— Да неужели? — усмехается он, качая головой. — Это я хотел бы послушать, чего ты ко мне прицепилась? А? Свалила, вот и не хер было возвращаться.

— Я уже говорила. Ребенок…

— Что ты мне написала в записке? — грозным рычанием обрывает он ее. — Что? Твоя семья не знает, какая ты сука и чем ты тут все это время занималась вместо учебы. Так что изменилось сейчас? Ты рассказала своим двадцати кавказским братьям и своему мужу о дочке? Или что? Я что-то не пойму!

— Я хочу видеть дочь. Что в этом непонятного?

— Это ведь не все. Что ты не договариваешь? Почему ты вернулась? Просто скажи правду, — он подходит ближе к ней. И его голос смягчается. Нотки почти интимные. — Может, тебе помощь какая нужна, детка? А?

— Я не хочу жить так, как они все мне навязывают. Никаких развлечений, сидеть дома, готовить обеды и рожать детей мужику, который старше меня на двадцать лет, — хнычет она. — Мить… Я не выдержу так больше.

— Рожать детей? — он резко отстраняется от нее с грубым смешком. — О да! Это прям твое!