Бедная богатая девочка
Шрифт:
— Мне не нужен врач, — огрызнулся Алессандро. — Хватит уже надо мной трястись. Ты ведешь себя как жена, а не как любовница, — а я вовсе не за это плачу тебе деньги.
Они ехали на лифте в напряженном молчании. Когда они вошли в апартаменты, Рэйчел кинула сумку на диван и сбросила туфли.
— Я пошла в душ, — отрывисто сказала она.
— Рэйчел!
Каждый раз, когда он окликал ее по имени, она всегда останавливалась как вкопанная. Но на этот раз в его голосе была какая-то новая нотка, которую
Она повернулась к нему с улыбкой:
— Да?
— У меня есть для тебя подарок. — Алессандро извлек из ящика в прикроватном столике коробочку и вручил ей.
Она взяла ее дрожащей рукой.
— Что это?
— Открой.
В коробочке лежал комплект из ожерелья с бриллиантами и изумрудами и длинных сережек в том же стиле. Все это было красиво, но несколько аляповато на ее вкус, хотя наверняка стоило больших денег. Она попыталась понять, почему он выбрал для нее именно эти украшения.
— Не знаю, что и сказать… Они красивые, но…
— Если тебе не нравится, я попрошу свою секретаршу выбрать что-нибудь еще, — ответил Алессандро, поворачиваясь к зеркалу и развязывая галстук.
Рэйчел выпрямила спину, вспыхнув от гнева.
— Значит, это твоя секретарша выбирала украшения для меня?
— Конечно, — ответил он, повернувшись к ней. — Она выбирает все подарки от моего имени.
Рэйчел захлопнула коробку и протянула ему:
— Забирай. Мне это не нужно.
Он нахмурился:
— Рэйчел, этот комплект стоит намного больше, чем все прочие подарки, которые я когда-либо дарил своим любовницам.
— Думаешь, для меня это важно? Давай забирай его. Сейчас же.
Он сложил руки на груди:
— Ты можешь продать его, когда наш роман закончится. Считай, что это издержки работы.
Рэйчел захотелось ударить его, но вместо этого она швырнула подарок на кровать и отошла в другой конец комнаты.
— Убери ее с моих глаз долой.
— Не понимаю, с чего ты так завелась.
— Как ты можешь такое говорить? Я дала тебе свою любовь, не прося ничего взамен, а ты все опошлил — преподнес мне эти безвкусные побрякушки за бешеные деньги. Ты хоть понимаешь, как я чувствую себя после этого?
Алессандро взял коробочку и положил ее обратно в ящик стола.
— Все, презренные бриллианты и изумруды убраны с твоих глаз долой. Теперь ты довольна?
Она бросила на него гневный взгляд:
— Как ты мог?
— Как я мог — что?
— Ты занимался со мной любовью всю неделю, а теперь даришь мне какую-то ерунду, которую даже не потрудился выбрать сам.
— Пять лет назад я подарил тебе украшение, которое выбрал сам, а ты бросила его мне в лицо и приняла
Рэйчел горько вздохнула:
— Я больше не могу оставаться здесь. Брось меня на растерзание своим адвокатам, и пусть они сожрут меня заживо, но я не выдержу больше ни недели, ни дня, ни даже часа рядом с тобой.
Его лицо окаменело.
— Если ты уйдешь сейчас, тебе придется иметь дело с последствиями.
Рэйчел сглотнула, вспомнив о Кейтлин и своих сотрудниках. Неужели он погубит ее фирму, чтобы окончательно отомстить ей за прошлое? Что ж, если так, ничего не поделаешь.
— Делай что хочешь, — ответила она, отворачиваясь, чтобы он не видел отчаяния на ее лице.
Когда Рэйчел собрала вещи и вышла из комнаты, Алессандро стоял у бара с бокалом в руке — судя по тому, как покраснели его щеки, это был не первый бокал, который он выпил за время ее короткого отсутствия.
— Я пошла, — объявила она.
— Отлично, — ответил он, осушая бокал.
— Ты не проводишь меня?
— Думаю, ты и сама знаешь, где дверь.
— Так нельзя…
— Можно. — Он снова наполнил бокал.
— Тебе хватило бы одного слова, чтобы удержать меня.
— Я не хочу, чтобы ты оставалась. Все кончено, Рэйчел. Мне не стоило даже начинать — это было просто безумием с моей стороны.
— Ты даже не попрощаешься за меня с Лючией?
— Конечно. Она будет скучать по тебе. Ты ей очень понравилась.
— Мне она тоже нравилась. — Рэйчел немного подождала, но Алессандро продолжал стоять к ней спиной. — Что ж, тогда прощай. Наверное, мы больше не увидимся.
— Нет, — ответил он, снова наполняя бокал.
Когда за Рэйчел закрылась дверь, Алессандро отставил полный бокал в сторону. Ему хотелось побежать за ней и умолять остаться, но что толку? Так даже лучше. Она очень скоро вернется к своей жизни. Он не хотел, чтобы она смотрела на него с жалостью — он мог вынести что угодно, но только не это.
— Черт подери, — сказал он, роняя голову на руки.
Лишь через четыре недели ему удалось снова встать на ноги, и даже тогда он прихрамывал — врач сказал, что хромота может остаться навсегда. Алессандро не ожидал рецидива — он слышал, что рецидивы характерны для синдрома Гийена-Барре, но в начале болезни он даже не принял в расчет такую возможность. Он ни на мгновение не позволял себе думать, что не сможет вернуть прежнее здоровье и подвижность. Он упорно тренировался, но после той недели в Париже ему пришлось снова начинать с нуля. Но он все же выздоровел, а время, которое он провел в больнице, научило его не только принятию своих ограничений, но и многому другому.