Бедная богатая девочка
Шрифт:
– А у вас много детей?
– бестактно поинтересовалась Сима.
– Лиза, на год вас помоложе, Миша, студент четвертого курса медицинского, и, разумеется, будущий психиатр, Аркаша, восьмиклассник, и Анечка, - его лицо расплылось в счастливой улыбке, - ей всего пять,
она младшенькая, самая любимая. Разумеется, они от разных жен,
с гордостью добавил он.
Сима даже позавидовала, она с удовольствием присоединилась
бы к его многочисленному выводку. Было сразу видно, что Борис Ефимович
– Ну, деточка, это все лирика, а что же привело
вас ко мне? Надеюсь, не ваши личные проблемы?
– Нет, слава богу, - поспешно сказала Сима,
я вполне здорова. У меня проблема другого порядка. Дело в том,
что я частный детектив.
– Ах, что вы говорите, - восхищенно всплеснул
ручками Борис Ефимович, от избытка чувств даже подпрыгнув в кресле.
Знаете, я всегда мечтал познакомиться с настоящим детективом!
Сима польщенно улыбнулась, странный доктор нравился ей
все больше и больше.
– Я веду расследование, - продолжила она,
и оно касается одной из ваших пациенток.
– Да что вы! И кого же вы имеете в виду?
– заинтересованно
спросил Гольдин.
– Вы, наверное, слышали об убийстве Артемова?
– Ну конечно! Я же много лет наблюдаю его дочь! Боже
мой, какое горе, какой ужас! Бедная девочка потеряла мать, теперь
отца... Где же в мире справедливость?!
– патетически воскликнул
он.
– Кстати, мой секретарь несколько раз звонил ей, ведь девочка
определенно нуждается в психиатрической помощи, но увы... Никто не
отвечает. Честно говоря, я уже начал беспокоиться. Кроме того, лечение
давало хорошие результаты, а теперь все может пойти насмарку.
– Я тоже не могу ее найти, - пожаловалась Сима,
но я хотела бы узнать о ней как можно больше.
– Вы ведете это расследование?
– Неофициально, со стороны защиты вдовы Артемова, она ведь подозревается
в убийстве мужа!
– А вы подозреваете дочь?
– внезапно спросил Гольдин и
внимательно, остро посмотрел на Симу.
– Что вы, - растерялась та, - я ведь ее даже не видела.
А почему вы спросили?
– Ну, должны же вы строить какие-то версии, - ускользнул
от ответа Гольдин.
– Я просто стараюсь узнать как можно больше о ближайшем окружении
Артемова.
Борис Ефимович встал, покружил по кабинету, периодически
беря в руки и раскрывая какую-нибудь из книг. Сима видела, что
он не решается что-то сказать. Неужели какая-то страшная тайна?
Она даже замерла в предвкушении какого-то открытия. Но вместо этого Борис Ефимович сказал суховатым будничным тоном:
– Ну что же, я наблюдаю Вику Артемову примерно семь лет. После смерти матери ее состояние
– Он взглянул на Симу, желая удостовериться, что она следит за его мыслью.
– Да, да, - понимающе покивала Сима, она действительно ориентировалась в психиатрической терминологии, особенно после дела Голубева.
– Так вот, к тому времени, когда я занялся Викой, она находилась в болезненном состоянии, была двигательно заторможена, не вступала в контакт, ее кормили через зонд. Улучшения были кратковременными, иногда отмечалось психомоторное возбуждение, которое плохо купировалось. К этому времени девочка была резистентна к любым нейролептикам. Да, пришлось мне с ней поработать.
– Это все из-за смерти матери?
– Да, девочка ведь была свидетельницей ее гибели. Кажется, та принимала ванну, когда туда свалился фен с подзеркальника.
– А что же дальше?
– Дальше...
– Гольдин подумал, переложил блокноты
на столе с одного края на другой.
– У нее была кататимная амнезия. Увидев непонимание на Симином лице, он пояснил: - Когда личность не в состоянии выдержать эмоционального груза особенно тяжелых воспоминаний, она неосознанно перемещает их в подсознание, как бы делает вид, что их не существует.
– Но на самом деле человек помнит об этом?
– Осознанно - нет, но эти воспоминания можно попытаться извлечь. Если этого не сделать, такие воспоминания, загнанные в подсознание, сами могут служить источником психического расстройства.
– Как у Вики?
– спросила Сима.
– Ну почти, - снисходительно улыбнулся доктор.
– Дело в том, что Вика очень своебразная девочка. У нее имеется определенная личностная патология, не то чтобы она была психически больна, но... Психоаналитический комплекс Электры, своеобразие эмоционального реагирования, ограничение социальных контактов, страх перед новыми людьми и вообще перед жизнью. Наверное, это результат перенесенной ею травмы. Но сейчас она вполне адаптирована, учится в университете, рисует, у нее даже есть подруга.
– Аня?
– А, вы знаете?
– Мне кажется, я уже представляю ее, - сказала Сима.
– Я встретилась с некоторыми ее знакомыми. А вы все-все о ней знаете?
– Думаю, что все, - снисходительно рассмеялся
Гольдин. Он встал и открыл один из шкафов. Там бесконечными рядами стояли аудиокассеты.
– Знаете, дитя мое, я со студенческой скамьи ненавижу вести записи, разве что совсем схематично. А это мой архив. Здесь хранятся аудиозаписи сессий всех моих пациентов, в том числе и Вики. Тут, наверное, больше, чем они сами о себе знают.