Бедная мисс Финч
Шрифт:
— Вы не хотите пожать мне руку? — спросил он.
— На это я вам сейчас отвечу, — сказала я. — Где ваш брат?
— Не знаю.
— Вот когда вы узнаете и когда вы вернете вашего брата в Броундоун, я пожму вам руку — не раньше.
Он поклонился, насмешливо пожал плечами и попросил позволения предложить мне стул.
Я сама взяла себе стул и поставила его против его кресла. Собираясь уже сесть, Нюджент заколебался и взглянул на открытое окно.
— Не бросить ли мне сигару? — спросил он.
— Не из-за меня. Я не имею ничего против курения.
— Благодарю
Он взял стул и сел так, что лицо его оказалось в полумраке. Покурив с минуту, Нюджент спросил, не поднимая на меня глаз:
— Могу я узнать, с какой целью вы меня посетили?
— У меня две цели. Во-первых, заставить вас уехать из Димчорча завтра утром, во-вторых, возвратить счастье вашему брату, соединив его с девушкой, с которой он помолвлен.
Нюджент поднял на меня глаза. Зная мой горячий характер, он был поражен спокойствием, с которым я ответила на его вопрос. С меня он перевел взгляд на свою сигару и задумчиво стряхнул пепел, прежде чем обратился ко мне со следующими словами:
— Мы сначала займемся вопросом, следует ли мне уехать из Димчорча, — сказал он. — Получили вы письмо Оскара?
— Получила.
— И прочли?
— И прочла.
— Так вы знаете, что мы понимаем друг друга?
— Я знаю, что брат ваш принес себя в жертву и что вы подло воспользовались этим.
Он вздрогнул и поднял на меня глаза. Я видела, что или мои слова, или мой тон задели его.
— Вы пользуетесь тем, что вы женщина, — сказал он. — Не заходите слишком далеко. То, что сделал Оскар, было сделано добровольно.
— То, что сделал Оскар, — возразила я, — было жалким безрассудством, жестокой несправедливостью. Тем не менее в побуждениях, руководивших им, есть что-то великодушное, что-то благородное. Что же касается вашего поведения в этом случае, я не вижу в побуждениях, руководивших вами, ничего, кроме низости и малодушия.
Он вскочил со стула и бросил сигару в пустой камин.
— Мадам Пратолунго, — сказал он, — я не имею чести знать, есть ли у вас семья. Я не могу потребовать от женщины удовлетворения за Оскорбление. Не найдется ли у вас какого-нибудь родственника в Англии или за границей?
— У меня найдется то, чего достаточно в настоящем случае, — возразила я. — У меня найдется искреннее презрение ко всевозможным угрозам и твердая решимость высказать все то, что я думаю.
Он подошел к двери и отворил ее.
— Я не дам вам возможности продолжать, — заявил он. — Позвольте оставить вас в этой комнате и пожелать вам доброго вечера.
Я вошла в дом, вооружившись отчаянным намерением, которое могла сообщить только ему и только в крайнем случае. Теперь пришло время сказать то, что я всем сердцем желала оставить невысказанным.
Я встала в свою очередь и остановила его, когда он выходил из комнаты.
— Возвратитесь к вашему креслу и к вашей книге, — сказала я. — Наше свидание окончено. Покидая этот дом, я должна сказать вам последнее слово. Вы напрасно теряете время, оставаясь в Димчорче.
— В этом я
— Извините, вы совсем не в таком положении, чтобы судить. Вы не знаете, что я намерена сделать, лишь только вернусь в приходский дом.
Он мгновенно переменил положение и стал в дверях, преграждая мне дорогу.
— Что же вы намерены сделать? — спросил он, устремив на меня настороженный взгляд.
— Я намерена заставить вас уехать из Димчорча.
Он нагло засмеялся. Я продолжала так же спокойно, как прежде:
— Вы сегодня утром изображали своего брата перед Луциллой, — сказала я. — Вы сделали это в последний раз, мистер Нюджент Дюбур.
— Неужели? Кто же помешает мне сделать это опять?
— Я.
В этот раз он воспринял мои слова серьезно.
— Вы? — спросил он. — Как можете вы управлять мною, позвольте узнать?
— Я могу управлять вами через Луциллу. Я могу сказать ей правду и скажу, лишь только вернусь в приходский дом.
Он вздрогнул, но тотчас же пришел в себя.
— Вы забыли нечто, мадам Пратолунго. Вы забыли, что сказал нам доктор.
— Нет, не забыла. Если мы как-нибудь встревожим его пациентку в ее настоящем положении, доктор отказывается отвечать за последствия.
— Да.
— Да, но из двух зол — предоставить вам свободу разбить сердца обоих или пренебречь предостережением доктора, я выбираю последнее. Говорю вам прямо, что я готова лучше видеть Луциллу слепой, чем замужем за вами.
Нюджент Дюбур был уверен, что предостережение доктора свяжет мне язык. Я уничтожила эту уверенность, и все его расчеты полетели на ветер. Он так побледнел, что я, несмотря на темноту, заметила перемену в его лице.
— Я не верю вам, — сказал он.
— Приходите завтра в приходский дом и увидите, — отвечала я. — Больше мне нечего сказать вам. Пропустите меня.
Вы, может быть, думаете, что я только пугала его. Вовсе нет. Хвалите меня или порицайте, если угодно, я действительно намеревалась сделать то, что говорила. Что мое мужество не изменило бы мне во время пути из Броундоуна в приходский дом, что я не отказалась бы от моего намерения, увидев Луциллу, я не утверждаю. Я хочу только сказать, что в ту минуту, когда я в отчаянии угрожала открыть Луцилле истину, я положительно намеревалась исполнить это, и что Нюджент. Дюбур понял по моему голосу, что я не шучу.
— Злодейка! — воскликнул он, подойдя ко мне все себя от ярости.
Вся страсть, с которой этот жалкий человек любил ее, вылилась у него в этом одном слове.
— Не высказывайте мне вашего мнения обо мне, — отвечала я. — Вы, конечно, не можете понять побуждений честной женщины. В последний раз говорю вам, пропустите меня.
Вместо того, чтобы пропустить меня, он запер дверь и положил ключ в карман. Потом указал мне на стул, с которого я встала.
— Садитесь, — сказал он изменившимся голосом, свидетельствующим о внезапной перемене в его настроении. — Дайте мне подумать немного.