Бедная Настя. Книга 1. Там, где разбиваются сердца

Езерская Елена

— Ну, так где ты был?! В Петербурге?! Встречался с бароном? О чем ты с ним говорил? Отвечай! — кричал Никите в лицо стоявший над ним Шуллер.

Полина караулила у двери — ее вмешательство было предусмотрено хитроумным управляющим. Прослышав, что Никиту все утро искали, она сама бросилась помогать Шуллеру, и тот велел ей вмешаться и разговорить Никиту, когда допрос с конюха снимать будут.

Полине Никита нравился, да только вот незадача — тот все глаза проглядел ради другой, один для него был и есть свет в окошке, милая Аннушка! Всех околдовала эта стерва — от кухарки до конюха.

А старый барон еще раньше пал жертвой ее хитрости — все для нее делает, наряжает, как куклу, возит за собой в Петербург. И словно ее, Полины, нет на белом свете. Никто не замечает, как она красива, как талантлива. Модестович — не в счет, с ним Полина крутила, чтобы дворовой работы избежать. Не все же Анне в кисеях ходить да на шелках почивать!

— Тпру! Приехали! — раздалось от ворот.

Во дворе остановилась карета барона.

— Модестович, — позвала Полина. — Никак барин возвернулся. И она с ним!

— Что? Не собирался он приезжать, — управляющий не поверил ей и выглянул из конюшни. — Только этого мне не хватало!.. Так, Григорий, брось его здесь, развязать не забудь! Пусть думают — под копыта попал. А ты у меня, Никитка, смотри! Узнаю, что ночью сделал что-либо против меня, сгною, запорю!

Карл Модестович бросил плетку в конюшне и пошел навстречу барону и Анне.

— Иван Иванович! Какой приятный сюрприз!.. Здравствуйте, Анна Платоновна… Почему не сообщили? Я бы велел накрыть стол, прибрать комнаты, баньку растопить…

— Некогда мне в бане париться, — прервал его барон. — У меня важное дело к княгине Долгорукой. Сейчас сразу и поеду к ней. До меня дошли слухи, что она хочет завладеть моими землями.

— Откуда подобные подозрения? — вздрогнул Шуллер.

— Известие вчера получил. Найди Никиту, пусть запряжет свежих лошадей.

— Да приболел Никита, и потом, Долгорукая — женщина непростая. Скажете ей все прямо — она тут же примется все отрицать. Слезы прольет, и вы окажетесь во всем виноватым. И припишут вам оскорбление и навет.

— Но я должен выяснить, что происходит!

— Я вам другое предложу. У меня в имении Марии Алексеевны есть приятель. Время от времени он мне рассказывает кое-что о Долгоруких. Позвольте, я сначала с ним поговорю, все и разведаю.

— Так сделай это поскорее! Я не могу позволить Долгорукой украсть мое поместье!

— Сделаю, — кивнул управляющий. — А вы в дом проходите — может, отдохнете? Сейчас распоряжусь, чтобы под суетились все.

— Некогда мне отдыхать, — остановил его барон. — Лучше покажи, что для спектакля готово. Какую пьесу взял, с кем репетируешь. Я собираюсь звать в гости директора Императорских театров — не хочу перед ним показаться дилетантом.

— Как прикажете, — Шуллер поклонился барону и сделал знак Полине следовать за ним.

— Идем, дорогая, — барон велел Анне взять его под руку, и все вместе они отправились в театр.

Репетиция оказалась в полном разгаре, когда они вошли в зал. Декорациями барон остался доволен. Улочки Вероны, перенесенные на сцену со старинных гравюр, были как настоящие — и башенки, и балкон, на котором стояла Джульетта.

— Неплохо, совсем неплохо, — похвалил управляющего барон. — А как артисты,

готовы?

— Работают, Иван Иванович, стараются. А вот, — Шуллер кивнул Полине, все это время державшейся на отдалении, — наша новая Джульетта. Полина Пенькова — позвольте рекомендовать, достойна всяческих поощрений.

— Сложнейшая роль, однако, — барон с сомнением посмотрел на Полину, девушку высокую, видную, ей бы Психею или нимфу какую-нибудь играть, а Джульетта — тонкое, хрупкое создание…

— У нее талант, Иван Иванович, большой драматический талант. Уверен, он безо всякого труда позволит ей перевоплотиться в юную итальянку! — с пафосом сказал управляющий. — Вы увидите: Полина станет звездою нашего театра!

— Ваша милость, — Полина склонилась в глубоком поклоне перед бароном. — Не обижайте, барин. Мы ваше доверие оправдаем. Мы так старались!..

— А я тем временем съезжу в поместье Долгорукой, — негромко сказал Шуллер барону.

Корф согласно кивнул и сел в кресло на первый ряд. Он позвал Анну с собой, но она скромно предпочла остаться у стены. Ей не хотелось казаться барыней среди товарищей по цеху, таких же крепостных, как и она сама. Барон покачал головой, но, скорее, с растерянностью, чем с укоризной. Он уже давно считал Анну звездой и нигде не погнушался бы ее обществом.

— Начнем, пожалуй, — барон махнул рукой, разрешая начать показ.

— Сцена на балконе! — объявил Шуллер и бочком удалился из зала.

Он не мог оставаться здесь дольше — ему надо было немедленно предупредить Долгорукую. Ох, не случайно Никита гонял коня — в Петербург, точно в Петербург! Вот только кто навел? Кто мог проболтаться? Разве что Полина — ей он доверял все свои планы. Хотя вряд ли — от успеха этого дела зависело и ее будущее. Карл Модестович обещал ей, что после свержения барона он выговорит для нее у Долгорукой вольную и сделает своей женой. Он в красках расписывал ей волшебную картину будущего — как они уедут в милую его сердцу Курляндию, и в прелестном особняке на два этажа будут жить припеваючи и растить кучу хорошеньких русоволосых детишек.

Полина была тщеславна и завистлива. Она видела, как высоко поднялась Анна, которую во всем считала соперницей. «Что ж, у нее — барон, а у меня будет управляющий», — решила Полина, даже не подозревая, что это не она, а Шуллер выбрал ее. Он давно держал на примете эту бойкую девчонку, для которой предлагать себя было так же естественно, как для Анны играть или петь. Управляющий жил с Полиной, не скрываясь, и в затеянной Долгорукой афере девушка играла не последнюю роль. Полина отвлекала слуг, пока Шуллер подбирал ключи к барской конторке в кабинете и выносил долговую расписку Корфа. Полина стала его верным и постоянным агентом — она слушала все разговоры дворовых, шпионила за Анной, и последнее делала с особенным рвением и удовольствием. Полина все время жила мечтами унизить Анну, раздавить ее, как змеюку, и самой воцариться королевой — на сцене и среди себе подобных. Шуллер всячески поддерживал ее настроение и извлекал из пособничества Полины немалую для себя выгоду. Нет, кто угодно, только не Полина! Разве что затеяла двойную игру, мечтая занять место Анны подле барона?