Бедный Бобик
Шрифт:
Алена с трудом встала на затекшие ноги и осторожно выглянула из-за угла будки. Дошла до тропинки, по ней – до проезжей части и уже оттуда, по широкой освещенной дорожке, к своему дому.
Дома она сразу легла. Болел живот, стучало сердце, было дурно, как в первые месяцы. И все сильнее болел живот. Когда она вытянула ноги, ей показалось – что-то в животе у нее опускается вниз. Алена положила под ноги подуш-ку. И, подумав, набрала номер «Скорой помощи». Ехать в больницу – последнее дело, но, кажется, без этого не обойтись…
Врач внимательно ее выслушал и спросил:
– Вы работаете?
– Да, – удивленно ответила
– А лет полных сколько?
– Тридцать один… Скоро будет.
– Ну полных, значит, тридцать?
– Да…
– Ясно. Хотите полежать на сохранении?
– Если надо… Я так испугалась…
Он вздохнул:
– Ну а сейчас-то боль острая?
– Нет, тянущая.
– Ага… И кровотечения пока нет, говорите… А срок какой?
– Девятнадцать недель, почти двадцать.
– Ясненько… Ну, вы так уж не переживайте, если что, вызывайте «Скорую гинекологию», сейчас телефон дам. А так – ноги повыше, валерьянки выпейте, лучше без спирта, в таблетках, или корень заварите, если есть. Да спите, поздно уж. И не ходите больше ночью по дворам. Ну что, сильнее не болит?
– Да вроде нет… – с облегчением вздохнула Алена.
За три года, что Крыса прожила у него, он так и не привык к тому, что когда та спала, глаза ее оставались полуоткрыты, и складчатое белое веко нервно подрагивало, обнажая красно-желтую полоску глазного яблока и слизистой. Сейчас умница Крыса, которой он дал воды и вкусных говяжьих жилок, повизгивала во сне на заднем сиденье автомобиля.
Он дослушал разговор Алены с врачом до конца, приоткрыл дверцу и закурил. Он надежно прикрепил маленькую коробочку под столом у нее на кухне и вторую – в комнате, на большом шкафу. Найдет когда-нибудь, удивится… На кого подумает? Точно не на него. И не на Дениса. А если и подумает – может, так скорее оставит его в покое. Друг, верный друг, брат. Кто ему еще поможет, если не он?
Да, забавное у него вышло приключение. Он и не думал, что все получится так захватывающе. Противница оказалась стойкая. Надо же – какая трогательная смесь Дюймовочки с кобылицей. Девчонка – противная до дрожи, наглая и железобетонная. Еще и самостоятельная. Странно, почему она поет в церкви, а не пытается стать президентом или хотя бы судьей. Такие вот дамочки всегда стараются подмять под себя окружающих, близких и далеких, желательно, чтобы среди них оказалось побольше мужчин, которым они могли бы надавить на их нежные яички, ножкой, маленькой, твердой, уверенной, чтобы те кричали от боли или корчились от похоти…
Он, прищурившись, смотрел на Аленин балкон с торчащими низкими кустиками рассады.
Давно, очень давно он не был в таких районах. Он и не думал, что эти дворики с беспорядочно насаженными деревьями, отчаянно и бурно растущими в загаженном московском воздухе, эти совсем забытые запахи хрущобных подъездов – кошек, мусоропровода, пирогов с капустой и луком, вываренных почек, едких тлеющих окурков дешевых сигарет, – все это вызовет в нем неожиданный и острый приступ сентиментальности.
Запахи юности… Когда так манила свобода и была она именно там, в этих подъездах, темных и теплых, подальше от бдительных родителей, проверявших его карманы и сумки… В подъездах, где девочки, мягкие русские девочки, иногда разрешали ему все, иногда чуть-чуть, а одна как-то плюнула ему в лицо и попала прямо в глаз. Он сильно ударил ее и, может быть, убил бы, но она оказалась сильнее. Кто бы мог подумать – тонкие кривоватые ножки и щербатый, вечно улыбающийся ротик, которым он и соблазнился…
Одним
Он выбросил ароматную коричневую сигарету и набрал номер. Прикрыв трубку своей жилеткой, которую скинул в машине, он спросил:
– Женщина, вы звонили сейчас на «скорую»?
– Да… – удивилась Алена.
Чтобы не дать ей опомниться, он быстро заговорил, нарочно мягко проскакивая на букве «р»:
– Владимир Иванович, с которым вы только что разговаривали, поехал на вызов, а это диспетчер с вами говорит… Доктор просил вам передать: есть еще один хороший способ, при угрозе, вызванной стрессом, нервным потрясением. Кстати, пустырника и валерьянки много не пейте, это вредно влияет на плод, любая трава на… кровь влияет. Да, на кровь. А способ такой: включите музыку погромче, выпейте горячего крепкого чайку, это хорошо стимулирует деятельность мозга, и налейте пены какой-нибудь в ванну. Нет пены, так шампуня налейте. И посидите в ванночке, расслабьтесь, погрейтесь. Не делайте очень холодную воду. Сделайте потеплее, чтобы согреться, успокоиться.
– Ванну? Так… по-моему… это же нельзя? В ванной мне сейчас сидеть вообще нельзя.
– Напрасно вы так думаете! Это только в самом начале беременности вредно. А теперь вам уже ничего не страшно, на таком сроке. Ну вот, вроде все… Тут он на бумажке вам написал. Вижу плохо… Самое главное, он сказал, – пены побольше.
– А… сколько сидеть?
– Ну, минут тридцать – сорок, пока вам жарко не станет. Это очень налаживает кровообращение, снимает спазмы…
– Спасибо, – растерянно сказала Алена и положила трубку.
Алена лежала-лежала – сон не шел, она редко ложилась так рано. Она никак не могла собраться с мыслями и позвонила Кире. Та ответила сразу, громко и возбужденно:
– Алло! Да!
– Мам…
– Не молчите!
Алена услышала привычный шум и смех молодежи в квартире матери.
– Мамуль, я не молчу.
– Аленка! Как дела? Как ты? Не могу говорить! Тут у нас… Приходи, если хочешь.
– Хорошо, мам, я перезвоню.
– Целую! – в трубке раздались короткие гудки.
– Ладно, мам… – Ответила Алена, все еще держа в руках гудящую трубку.
Положив ее рядом с собой, она откинулась на диване. Алена старалась спокойно гладить живот, ровно дышать и чувствовала, как боль в животе постепенно становится меньше.
Перед ней на книжной полке стояли фотографии. На одной смеялась совсем молодая Кира с крошечной Аленой на руках, крепко обнимающей мать ручками в красных варежках. На другой, рядом, тяжелую пятилетнюю Алену, увязанную шарфом, держал на руках отец. Отец счастлив, а лица девочки из-за капюшона с пышной меховой оторочкой почти не видно. Почему-то Алене всегда казалось, что однажды она встретит человека, очень похожего на рано умершего отца. Казалось, пока семь лет назад она не встретила Дениса. Как странно они познакомились – словно спешили навстречу друг другу…