Бедный бот
Шрифт:
— Теперь реидентифицируем тебя. Как хочешь, чтобы тебя звали–величали?
— Ледогор.
— Слишком пафосное имя на мой взгляд! Ну да и ладно, не моё дело.
Реидентификатором — небольшой плоской коробочкой — Лицедел несколько раз провёл возле моей головы, несколько раз щёлкнув тумблерами.
Имя: Ледогор
Класс персонажа: старатель
— Уверен, что второй класс не нужен? — спросил кудесник. — А то смотри, больше в Омнеотроне никто такое не делает. Всего
— Не нужен, — отрезал я. Магна общая, мало ли как отнесётся к этой сделке Альгард.
— Дело хозяйское. Тогда займёмся физиономией. Сделаем её соответствующей героическому имени, — ворковал надо мной Лицедел, открывая банки с притирками, накладывая мне на лицо салфетки и нанося отточенными движениями крем. — Лоб делаем повыше… Глазки свинячьи увеличиваем… Подбородок оставим квадратным, шрам с него уберём… Брови не нужны такие густые… Нос поуже, чтобы ноздрями не пугал окружающих…
Я терпеливо сидел, удобно откинувшись в кресле, и, скашивая глаза, следил за манипуляциями лицевого художника.
«Давно осознался?» — вдруг раздался у меня в голове вопрос.
— Кто осознался? — спросил я вслух.
«Помалкивай и телепатируй. А то твой любопытный дружок может и подслушивать под дверью»
«Позавчера осознался. А ты — тоже бот что ли?»
«Почти. Отпадыш. С сохранившимся сознанием», — Лицедел подмигнул мне и приложил палец к губам.
Его случай был таким же уникальным, как и мой. Я, конечно, знал, что отпадыши или брошенки — это персонажи, у которых изначально был поводырь из Внешнего мира, а потом отключился. Отпадыш при этом, разумеется, теряет разум и подпадает под действие логики Сценария. От бота его отличает только накопленный опыт и репутация, да, возможно, характеристики с экипировкой. Детекторы подсвечивают отпадыша жёлтым огоньком.
«Ты внешний мир помнишь?» — поинтересовался я у телепатического собеседника.
Он немного помнил. Колдуя над моей внешностью, Лицедел телепатически поведал мне о своей «тамошней» жизни поводыря и про вирт–капсулы погружения в игру, хотя я мало что понял. Отпадыш рассказал мне об учёбе, работе, и о том, как он все деньги просаживал на игры.
Я тоже поведал ему о своих странностях. О том, что многие слова из внешнего мира знаю, термины, присказки и поговорки. Но это его не удивило:
«Ты ведь местный. Значит, в тебя вложены знания сеттинга Омнеотрона»
Если бы меня только это волновало! Я многого не мог понять. Почему только мне пришло в голову убежать из Отстойника? Почему у нас с Альгардом это получилось так легко? Неужели никто, кроме нас, не додумался до такого простого способа совершить побег — прыгнуть в телепорт? В крайнем случае, почему обитатели Отстойника не побросали этих персонажей и не завели себе новых, а предпочли суровую и однообразную жизнь в качестве рабов Крокодила?
Лицедел говорит, что у каждого внешника есть двойник во Внешнем мире, поводырь, который живёт своей настоящей жизнью там, а сюда приходит отдохнуть и развеяться, пострелять монстров
Мой телепатический собеседник всё равно бы не ответил на эти вопросы.
— Готово! — вслух произнёс Лицедел.
Покопавшись в углу, он вытащил небольшое зеркало и поднёс его ко мне.
— Принимай работу!
Я придирчиво осмотрел незнакомое лицо в зеркале. Теперь внешне я не напоминал бандита: «художник» сгладил черты, сделал их более мягкими, но не лишёнными мужества. «Интересно, как бы оценила его художества Эйна?» — посетила меня неожиданная мысль.
— Ну, не зря стакан магны отдал? — довольно усмехаясь, спросил Лицедел.
— Неплохо получилось, спасибо.
«Что дальше делать думаешь?» — прозвучала в голове телепатема художника.
Я хотел ответно телепатировать ему, но к сожалению исчерпал весь запас инфузии, и поэтому ответил вслух.
— Не знаю пока.
— Ну, останешься ты со старателями, начнёшь анобразы искать, продавать и на вырученные деньги экипироваться. А дальше что?
— В смысле «что дальше»? — Мне был непонятен вопрос Лицедела.
— Вот именно. В чём смысл? Внешники здесь развлекаются, некоторые даже зарабатывают деньги, внешние деньги, и тратят их там, снаружи.
— Ну и в чём смысл их жизни? — отпарировал я. — Так же копят деньги, только во Внешнем мире.
Лицедел рассмеялся:
— Да, ты прав. Они тоже отыгрывают свои роли во Внешнем мире. Кто–то играет роль отличного семьянина, а кто–то — инициативного работника. Некоторые играют роли успешных людей: покупают дорогие цацки в кредит, пускают пыль в глаза соседям и знакомым. Есть даже «боты», которые по скриптам товары впаривают в колл–центрах.
— Ну вот, — Я был удовлетворён ответом. — А что ты хочешь от меня, бедного бота? Буду тем же заниматься. Другого мира у меня нет, поводыря — тоже, поэтому постараюсь купить много дорогих цацек здесь, в Омнеотроне.
— Тогда удачи в начинаниях! — Мы с Лицеделом пожали друг другу руки. — Если что, обращайся, помогу по… родственному.
Альгард терпеливо ждал меня, сидя на крыльце. Он, не теряя времени, уже успел опорожнить банку консервов.
— Ну как? — спросил я, повертев головой в разные стороны, чтобы он мог рассмотреть работу Лицедела со всех сторон.
— Нормально, — довольно равнодушно отреагировал товарищ.
За Эйну обиделся, что ли? Или ждать надоело?
Лицедел не вышел нас проводить, и мы отправились к посёлку старателей одни. Обычно разговорчивый Альгард на этот раз подавлено молчал. Тут дело было не в обиде на меня. То ли он боялся показаться на глаза своим собратьям по клану, то ли ему было жаль магны, которую придётся отдать за какие–то тёмные делишки.