Бедный Пьеро
Шрифт:
Луиджи. От нас не узнает никто.
Тереза. Воля моего бедного мужа священна.
Служащий похоронного бюро. Совершенно справедливо. (Готовясь записывать.) Итак, гроб.
Тереза. Самый дорогой. И катафалк тоже. Расходы меня не пугают. Бедняжка Пьеро.
Служащий похоронного бюро. Шестерка лошадей?
Тереза. А больше нельзя?
Служащий похоронного бюро. Больше не бывает, синьора. Но должен заметить,
Луиджи. Тереза, тебе не кажется, что шесть — это слишком много? Может, ограничиться четверкой? Или парой… Вообще, конечно, и одной лошади хватило бы, ведь бедный Пьеро так мало весил…
Тереза. Я сказала — шесть!
Луиджи. Можно подумать, что ты собираешься целый полк перевозить.
Тереза. Шесть.
Служащий похоронного бюро. Понимаю вас, синьора. Я тоже, будь у меня возможность, обеспечил бы своей жене самые пышные похороны. Но к сожалению, я скромный служащий и не могу позволить себе такую роскошь… А как насчет оформления последнего приюта усопшего? Вы уже что-нибудь решили? Вероятно, вы не хотите, чтобы мраморщик пришел сюда, ведь это бросилось бы в глаза… Если угодно… (Приглядывается к Маркантонио.}
Маркантонио. Простите, когда вы на меня так смотрите, я испытываю странное чувство. Так и кажется, что вы сейчас скажете: «Какой бы хороший покойничек из него получился!»
Служащий похоронного бюро. Ну что вы!
Маркантонио. Да-да. Вот и сейчас вы словно мерку с меня снимаете. И я чувствую себя так, будто виноват перед вами в том, что пока еще жив…
Луиджи. Что ты придумываешь, папа! (Служащему похоронного бюро.) Не обращайте, пожалуйста, внимания. Так вернемся же к нашему разговору. Вы что-то насчет оформления говорили…
Служащий похоронного бюро. Да, если вы хотите подобрать что-нибудь подходящее, я могу отвести вас к мраморщику.
Маркантонио. Сходить, конечно, можно.
Ионе. Идите, идите, вам будет полезно побыть немного на свежем воздухе.
Луиджи. Пошли. (Обращаясь к женщинам.) Прошу вас, постарайтесь, чтобы никто ни о чем не догадался…
Ионе. Можешь не беспокоиться.
Служащий похоронного бюро. Честь имею кланяться.
Маркантонио, Луиджи и служащий уходят. Оставшись одни в притихшем доме, женщины вздыхают.
Тереза. Ох!..
Ионе. Ох!..
Анджелика. Ох!..
Раздается звонок. Женщины растерянно переглядываются.
Клелия (трагическим шепотом). Ни с
Уходит в переднюю на цыпочках. Остальные замирают в напряженном ожидании.
Клелия (возвратившись, сообщает заговорщическим тоном). Это Демаджисти. А с ним какая-то девушка.
Тереза (удивленно). Демаджиети?
Ионе. Что еще за Демаджисти?
Тереза. Это друг бедняжки Пьеро. Но он раньше никогда у нас не бывал.
Ионе. Значит, что-то узнал и явился со своими соболезнованиями.
Клелия. Не думаю. Кто бы мог ему сказать?
Ионе. Но он же пришел? А раньше не приходил.
Клелия. Он знал, что Пьеро болен?
Тереза. Ну да. Они же в больнице вместе лежали. Клелия, какое у него лицо?
Клелия. Обычное..
Тереза. Веселое, грустное?
Клелия. Я бы сказала, скорее веселое…
Ионе. Значит, знает.
Клелия. Но какое-то неестественно веселое.
Ионе. Значит, не знает.
Клелия. В руках у него цветы.
Ионе. Значит, знает.
Клелия. Флёрдоранж.
Ионе. Значит, не знает.
Тереза (Анджелике). Скажи, что никого нет дома. Погоди, лучше вообще не открывай. Пусть думает, что мы уехали.
Клелия. По-моему, лучше их все-таки впустить.
Тереза. Но ты сама подумай: у нас много общих знакомых. Если он почует неладное, через полчаса всем будет все известно.
Клелия. Именно поэтому его и надо принять. Есть два варианта: либо он знает о случившемся, либо не знает. Если не знает, мы ему и не скажем. А если знает, то попросим, чтобы он никому ничего не говорил.
Тереза. Вот навязался на нашу голову, вечно он оказывается некстати. Пьеро не хотел, чтобы кто-нибудь знал о его болезни. Так надо было, чтобы Демаджисти попал в ту же больницу, да еще в его же палату. Нет, не желаю его видеть. Не открывайте дверь. И ни звука.
Клелия. Ну как хочешь. (Лицо ее вдруг перекашивается.)
Тереза. Что такое?
Клелия. Сейчас… чихну.
Ионе. Задержи дыхание.
Клелия. Не-е-е могу… (Широко разевает рот и оглушительно чихает.)
Сразу же раздается звонок у двери.
Тереза (Анджелике). Ну что уж теперь. Иди открой.