Бедовая ведьма для Котовасино
Шрифт:
– Марусечкаааааа!
Замерла, вздохнув.
Вот как чувствовала, что добром этот день не кончится.
– Что стряслось?
– обернулась и посмотрела на подбежавшего ко мне Митрича.
– Танюша рожает, помоги, Марусечка!
Что ж, от форс-мажоров не застрахуешься.
Рожает девушка в первый раз, так что быстро не получится. Здравствуй, ночное дежурство!
Глава 32 Пропажа
– Ой, не могуууу!
–
– Можешь, - осторожно накрыла легким успокаивающим заклинанием, посмотрела оком.
Все идет своим чередом. И будет очень быстро, малыш торопится в этот мир. Что ж, маленький, значит, я сегодня все-таки высплюсь. Спасибо тебе, кроха!
Время между схватками сокращалось. Дважды использовала заклинание против боли, облегчая страдания будущей мамочки. Все-таки обидно, почему за удовольствие двоих отдувается потом только женщина?
Я покосилась на Митрича и устыдилась собственных мыслей. Он явно извелся и исстрадался не меньше роженицы. Думаю, если бы мог, с радостью тут же взял бы на себя все страдания, что мучили сейчас его драгоценную розочку.
– Так, Танюша, немного осталось, уже головку вижу, - я ободряюще глянула на девушку.
Еще одна схватка, и вот он, наш новый котовасинец! Большой, красненький, крикливый!
– А вот и сынок ваш, дорогие мои, - уложила орущего младенца в мамины дрожащие руки, убедилась, что не уронит, и насладилась моментом.
Первое знакомство папы и мамы с малышом, милее ничего на свете нет! Мимишную картину несколько портило звуковое сопровождение, но ничего, можно и потерпеть -ради сияния глаз новоиспеченных родителей. По лицам Митрича и Танюши текли слезы. Глядя на них, и сама захлюпала носом.
– На тебя похож, - прошептала девушка, с любовью глянув сначала на сына, потом на его отца.
Ну, так-то да. Я подавилась смешком, посмотрев на лысого Митрича с красным заплаканным лицом. Реально ведь похож. И тоже, если бузит, дайте ему грудь, тут же присмиреет!
Так, ведьма Медовая, не расслабляемся!
– Мамочка, отдаем дитя папочке, - скомандовала строго, - нам еще послед рожать.
Давай, моя хорошая, главное ты уже сделала, чудо сотворила, теперь завершить только осталось.
С завершением Танюша тоже справилась на отлично, и я с чистой совестью отправилась домой, тщательно наказав не особо молодому отцу, как и что делать. Принимать малышей мне всегда нравилось, даже хотела попроситься в педиатрию после окончания Академии. Но потом передо мной замаячила перспектива стать Королевской ворожеей, и гордыня взяла вверх над любовью к деткам.
Зря, наверное. Это ведь всего лишь потакание собственному тщеславию. А еще Варю осуждала с ее тягой к роскоши и дорогим вещам. Сама-то чем лучше? Тоже гналась за признанием и статусом. Так что хрен редьки не слаще.
Впрочем, чего уж теперь об этом рассуждать? Доползти бы до кровати, рухнуть
Только вошла в дом, как в дверь тут же заколотили кулаком. От всей души надеясь, что по Котовасино не пошла эпидемия родов - такое частенько бывает, стоит одной родить, остальные тоже начинают корчиться в схватках, открыла дверь.
– Марусечка, здравствуй, детка, Прохор у тебя?
– Агуся с надеждой заглянула в мое лицо.
– Нет, а должен быть?
– Дак ведь он к тебе намылился, в сумерках еще.
– Проходите, - посторонилась, пропуская ее в дом.
– Чего в дверях стоять.
Мы прошли в комнату, я поставила чайник и выложила на стол пироги и варенье, но гостья даже не взглянула в их сторону.
– Пришла домой, стало быть, а он по избе носится. Спросила, чего стряслось. Говорит, к Марусечке надо срочно сбегать. Перепужалась, думала, захворал. Но ответил, что не в том дело. Торопился очень, что-то надо было ему срочное тебе поведать. И утек, окаянный!
– Я роды принимала у Танюши, так что не застал он меня дома, видимо.
– А где ж тогда его, нечистую силу, носит?
– губы Агуси задрожали.
– Уж неровен час, стряслось что с моим соколиком!
– Но что с ним случиться-то может?
– Дак ведь домовой же он, Марусечка! Далеко от дома не отходит без крайней надобности, в избе его сила.
– Бабушка всхлипнула.
– А ежели далеко от нее окажется, болеть, хиреть начинает. Может и вовсе сгинуть, растаять, как свечечка на ветруууу!
Агуся разрыдалась.
А мне стало стыдно. Лучшая на курсе, да, Медовая? Ай-яй-яй, нехорошо! На лекциях по курсу сказочной нечисти меня больше интересовала физиология Георгяна, а не домовых, русалок и кикимор. И во что влюбилась тогда, спрашивается? Теперь уж и не понять. Да, любовь зла.
Я посмотрела на Агусю. Слезинки бусинками выкатывались из ее глаз и скакали по морщинкам на лице, как по ступенькам, падая прямо на руки, комкающие носовой платок. Любит она своего домового, любит!
– Ждала, ждала, - сквозь слезы выдохнула она, - дранички его любимые пожарила, сметанку принесла густую, сама затворяла. Уж остыло, а его все нет и нет! Я вот к тебе и побежала. Думала, может, обманул, не сказал, что приболел, чтобы не тревожить бабушку! Вдруг чего серьезное?
Она протяжно выдохнула, потом всхлипнула.
– Какая ж я дура по молодости-то была, Марусечка! Все на красавцев писаных заглядывалась. Прохора ни за что считала. А он еще за девчонкой мной увивался, все прихоти до единой исполнял. Ничего не просил, от мужа потом защищал, тот еще самодур мне достался, всю жизнь мучилась с ним. А как овдовела, так и увидела, какой подарок судьбы со мной всегда рядом обитает!