Бедовый мальчишка

Баныкин Виктор Иванович

— Потеха! Кто же тебя по рукам бьет? Клюй сколько влезет! — засмеялся Костик и бросил в блюдо сразу четыре веточки смородины.

Маришка притихла. Костик лишь слышал, как она чмокала от удовольствия губами.

«А глаза свои… пронзительно-зеленые кошачьи глаза она жмурит, когда ест смородину? — подумал с улыбкой Костик. Ему не терпелось оглянуться, но он сдержался. Не хотелось смущать девчонку. — Глаза, само собой, она жмурит… Все жмурятся, когда едят смородину, да еще такую раскислющую,

как у бабушки!»

Вдруг Маришка неистово завопила, хватая Костика за локоть.

— Что с тобой? — вскричал Костик, перепуганный не меньше Маришки. — Змея ужалила?.. Да говори ты!

— Нет!.. Еще хуже… Лягушка. Я… я на лягушку чуть не наступила!

И Маришка заревела.

„Серые глаза, правда, красивы?“

— Куда ты провалился? — проворчал, вскипая сердцем, Костик, заслышав в саду Тимкины шаги.

Включил плитку, оглянулся, а Тимка уже стоит в дверях. Весь какой-то с головы до ног белесый, точно день-деньской на мельнице мешки с мукой таскал.

— А ты не журись, — не сразу сказал Тимка. Он так же не сразу приподнял отяжелевшие веки, чтобы посмотреть на ершистого Костика, до пояса освещенного оранжево-дымным лучом закатного солнца, падавшего на веранду из сада. Облизал кончиком языка кровоточащие губы и улыбнулся — тоже как-то вяло, будто со сна. — Мы с дядей Спирей нынче заработались до обалдения… По две нормы выдали!

— По две? А не врешь? — Костик положил на стол рядом с тарелкой ложку. — Мой иди руки, все готово.

— Обожди, дай посидеть. — Тимка прошел к столу, опустился на табурет. Потом оглядел выпачканные в известке руки. За эти два дня работы на стройке они у него стали какие-то непомерно большие и неуклюжие. — Известка, Костик, — средство дезинфицирующее? Ты такого же мнения?.. Значит, команда «мыть руки» отменяется. Приступаем сразу к обеду. Чего у тебя там?

Костик поставил на стол курившуюся парком кастрюлю.

— Щи из свежей капусты. На второе — картофельное пюре с сардельками. В заключение — морс из красной смородины.

Удивленный Тимка обеими руками взъерошил на голове волосы.

— Что я слышу? Уж не в столовую ли по ошибке попал?

Весь просияв, Костик скромно заявил:

— Это не моя идея. Мишка всем командовала.

— Мишка-Маришка? Вот уникум!

Тимка расстегнул ворот рубашки и склонился над тарелкой.

— И правда, как в ресторане, — сказал он немного погодя, слизнув языком с края тарелки кружок моркови. — Первый раз за весь месяц нормально питаюсь.

Довольный Костик сидел напротив брата, подперев кулаками щеки. Ему не терпелось начать с Тимкой разговор, но он сдерживался: пусть себе спокойно поест. А Тимка — ну и прыть! —

уже опустошил тарелку и, не переводя дыхания, попросил добавки.

— Добавляй сколько влезет! — разрешил великодушно Костик. — Скажи, Тимк, когда вы с дядей Спирей опять на стройку отправитесь? Я тоже хочу с вами.

— На стройку? — переспросил Тимка. Он налил из миски щей в тарелку, налил вровень с краями. — В начале того месяца у дяди Спири отпуск намечается. Ну, и мы вот как распланировали: неделю попестуем кирпичики, а неделю… Угадай, куда решили махнуть на вторую неделю?

У Костика расширились зрачки, оттеняя синеватую белизну белков. Минуту-другую сидел смирно, потом лопнуло терпенье, и он завозился, заскрипел табуретом.

— Не мучь! Говори, Тимка… Я все равно не угадаю, — взмолился Костик. — У меня нынче голова какая-то такая… несоображающая.

— Да что ты? — усмехнулся Тимка.

— Сардельки нести?

— Неси!

Посмотрел Тимка на сковородку с горячими румяными сардельками и языком прищелкнул.

— Да-а, парнище… Без Мишки-Маришки, похоже, нам не обойтись в экспедиции, — заключил он, берясь за вилку.

— В какой экспедиции? — чуть не застонал любопытный Костик.

— А разве я тебе еще не объяснил?.. Так вот: вторую неделю дяди Спириного отпуска проводим на речке Сок. Отправимся туда на моторке. Прихватим палатку, удочки, котелок для ухи. Дядя Спиря говорит: «На этой речушке, тишина, раздолье… Ничего подобного и в раю не сыщешь». А рыбы там, Костик!

Тимка уморительно закатил глаза.

— О, Тимк! Неужели… неужели это правда? — прошептал сраженный Костик. — На моторке?! На Сок?! Рыбачить?! И жить будем в палатке?! О-о-о!..

А Тимка, покончив с сардельками, тем временем пододвинул к себе стакан со смородиновым морсом — прозрачным, холодным, на удивление приятным. В один глоток опорожнив полстакана, он сказал:

— Напиточек… Ведерко бы выпил!

— Это тебе не какие-то сухофрукты, — вставил Костик. — Детсадовским малышам, между прочим, тоже на третье подавали сегодня смородиновый морс.

— Да, Костик, а как смородина, осыпается? Завтра собирать надо. И что нам с ней делать, ума не приложу!

С минуту Костик мучительно колебался. Потом сказал:

— Я же тебе говорю: они, детсадовские мальцы, тоже… пили морс. А у них на участке, ты сам знаешь, своих ягод нет.

Тимка выпрямился. К усталому землистому лицу его, припудренному сланцевой пылью, прилипла кровь, и оно как-то враз посветлело, чуть розовея.

— Это ты сам придумал?

Костик потупился,

— С Маришкой мы вместе рвали. Целое большое блюдо насобирали. Ты ругаться не будешь?

— Потеха!