Беды с любовью
Шрифт:
— Верно. Что переводится как "интересно", — сказала Джули, собирая волосы в хвост.
— Я посмотрю, что смогу сделать. — Эмма ткнула пальцем в сторону своего ноутбука. — И не трогайте мои правки. Я знаю, что это одна из вас пыталась вставить слово "пенис" в мой последний заголовок.
— Эм, да. Потому что тебе нужен хоть какой-то пенис в твоей жизни, — сказала Райли.
— Да будет тебе известно, что в моей жизни был пенис… на прошлой неделе, — сказала Эмма. — Нет, в прошлом месяце. Наверное…
Три её подруги переглянулись, и, хотя их общий взгляд был скорее
Эмма была счастлива, что её подруги все блаженствуют со своими болезненно красивыми мужчинами. Правда. Рада за них.
Но это не означало, что они должны заманивать её в свой маленький клуб. Эмма уже пробовала путь "долго и счастливо" и знала, что на каждую женщину, ускакавшую в закат на белом жеребце, была одна, которая получала пинок в лицо от того же коня.
Она уже это проходила. Случалось. Двинулась дальше.
Эмма погрозила пальцем своим подругам, а затем направилась к кабинету Камиллы. Офис «Стилетто» был полон энергии даже в самые скучные дни, но сегодня он был прямо-таки оживлённым. Камилла Бишоп была практически институтом не только в «Стилетто», но и в Нью-Йорке.
Смена руководства, даже временная, заставила людей щебетать теориями и прогнозами.
Один шумный шёпот особенно привлёк её внимание. — Представляете, каждую неделю отчитываться перед Алексом Кэссиди? Он великолепен. Интересно, одинок ли он?
Нет, — мысленно ответила Эмма. Она знала, что он с кем-то встречается несмотря на то, что девушки из «Стилетто» странно относились к упоминанию отношений Кэссиди в соответствии с каким-то неуместным девичьим кодексом. Конечно, Эмма никогда не рассказывала своим подругам о том, что произошло между ней и Кэссиди — не всю историю.
На самом деле, если бы Эмма поступила по-своему, она бы сошла в могилу, и никто бы не знал их истории. Но она полагала, что таким большим секретам не суждено было остаться секретами. Прошло всего несколько месяцев, прежде чем все узнали, что она и Кэссиди когда-то были помолвлены.
Тем не менее, даже Райли, Грейс и Джули не знали всего. Ещё нет. А может, и не узнают.
Эмма обнаружила, что хуже, чем думать о разбитом сердце, может быть только разговор о нём. Делало ли это её немного одинокой?
Возможно.
Но одиночество было лучше, чем боль.
Нью-Йорк должен был быть достаточно большим городом, чтобы и она, и Кэссиди могли сосуществовать, не взаимодействуя друг с другом, но каким-то образом они оказались не только работающими в одной компании, но и в одной компании друзей.
Они избегали друг друга, насколько это было возможно, но поскольку свадьба Джули была не за горами, а свадьба Райли — сразу после неё, она знала, что у них будет пара моментов лицом к лицу.
И это было до того, как она узнала, что будет отчитываться перед ним, как перед своим начальником.
Боже,
Эмма постучала в дверь Камиллы. — Босс?
Камилла оторвала взгляд от своего мобильного телефона и жестом пригласила Эмму войти. — Проходи. Садись.
Эмма села в кресло напротив Камиллы, её взгляд ненадолго задержался на панорамном виде Центрального парка и горизонта города. Для девушки из пригорода Шарлотты, штат Северная Каролина, вид Манхэттена никогда не надоедал. Во всяком случае, пока.
— Ты выглядишь… гламурно, — сказала Камилла, когда Эмма скрестила ноги и тщательно следила за тем, чтобы её короткое атласное платье не задралось.
— Долгая история, — сказала Эмма. Хотя у её подруг были лёгкие отношения с Камиллой, Эмма была новенькой в группе — новенькой в «Стилетто», и она не была достаточно уверена в своём положении в компании, чтобы болтать без умолку.
Эмма вообще не любила болтать без умолку. Она была скорее из тех, кто живёт и даёт жить другим.
Это была естественная эволюция для человека, выросшего с сестрой-близняшкой, у которой было более чем достаточно индивидуальности для них обеих. И говоря о её близняшке, то Эмма не сомневалась, что восприимчивая южная красавица Дейзи, вероятно была бы в шоке, увидев нынешнее растрёпанное состояние Эммы.
Безупречно ухоженная сестра Эммы нашла бы способ выйти из затопленной квартиры такой же милой, как на парадах нарциссов2. Всех парадов нарциссов.
Нелегко было быть тихой и скучной сестрой Дейзи Синклер. Когда они росли, Дейзи была типичной маленькой принцессой. Она всегда носила платья, и на них никогда не было лимонада, пролитого спереди, как у Эммы. Дейзи точно знала, что сказать мальчикам, чтобы заставить их влюбиться в себя, в то время как Эмма была ужасно застенчива в общении с противоположным полом.
Когда Эмма обручилась первой, она была готова к недовольству Дейзи. Не потому, что Дейзи вообще была обидчивой, а потому, что все, включая Эмму, предполагали, что Дейзи будет первой сестрой, идущей к алтарю. Но никто не был так счастлив за Эмму и Кэссиди, как Дейзи. Потому что, как будто недостаточно того, что Дейзи была очаровательной, она была ещё и хорошей. Эмма была бы раздражена, если бы не любила свою сестру так чертовски сильно.
И, как оказалось, Дейзи всё-таки была первой и единственной близняшкой, которая пошла к алтарю. Конечно, она также была единственной сестрой, которая развелась. Дейзи всегда шутила, что у близнецов есть две непоколебимые общие черты: лицо и хренова куча душевной боли.
Только Дейзи не говорила "хренова куча". Это был особый нецензурный оборот Эммы.
— Я расскажу тебе свою, если ты расскажешь мне свою, — сказала Камилла.
— Простите?
Камилла указала коралловым ногтем на всё ещё влажные волосы Эммы. — Ты расскажешь мне, почему ты выглядишь так, словно только что из душа, а я расскажу тебе, почему оставляю свой дорогой журнал в руках одного из оксфордских шутов.