Бег на трех ногах
Шрифт:
И вдруг Эми начала плакать. Она плакала неслышно, только вздрагивали плечики. Она сидела, как всегда, в ногах у Брента и вместе с мальчишками смотрела телевизор. Брент с Кирком повернулись к ней. Эми, молча, продолжала плакать.
Кирк свесил с постели ноги и потянулся за костылями. Не оглядываясь, он заковылял из комнаты. Эми спрятала лицо в ладони. На экране телевизора продолжали мелькать участники игры, коробки с призами, шторы.
Брент повернулся на другой бок, чтобы видеть Эми. Он хотел успокоить ее и не знал, какие найти слова.
– Что
– Не знаю. Просто мне грустно, Брент, и страшно.
– Ну чего ты боишься?
– Не знаю. Боюсь, и все. Господи, что будет с нами. Что будет со мной?
– Не плачь. Ты ведь почти совсем поправилась. Твоя мама говорит, что ты молодец.
– И все равно страшно. Как-то жутко. Мне так хочется скорее выздороветь, Брент.
– Не бойся, Эми. Все будет хорошо. Тебя скоро выпишут, и меня тоже. И с Кирком больше ничего плохого не случится. Теперь его только бульдозером сокрушишь.
– Да, я знаю. Это очень глупо.
А телевизор тем временем верещал:
«Какую штору выбираете? Самый большой приз дня! Штора номер один, штора номер два, штора номер три!»
Эми продолжала плакать.
– Не плачь, Эми, прошу тебя. Не знаю, как тебя утешить.
– Не надо меня утешать, Брент. Я хорошо себя чувствую. Просто мне страшно. Как будто я участвую в этой игре и выбрала не ту штору. Ее открывают и за ней что-то очень страшное. Ты, наверное, никогда ничего не боишься, Брент?
– Боюсь. Только никому не говорю. Не знаю почему, но мне иногда бывает так страшно, что даже спина опять начинает болеть. А может, она начинает болеть и тогда мне становится страшно? Но я не показываю вида. И вообще я могу говорить об этом только с тобой и Кирком. Потому что вы мои самые лучшие друзья. А больше ни с кем.
– Спасибо, – сказала Эми, все еще хлюпая носом и вытирая глаза ладонями. – Просто мне очень хочется знать, что там, за шторой.
В дверях показался Кирк, толкая перед собой столик с обедом.
– Что у вас тут происходит? Ваше поведение не лезет ни в какие рамки. Сколько раз говорить вам, что вдвоем оставаться неприлично. Сестры уже начинают шушукаться.
– Ну и пусть шушукаются, – сказала Эми. – Истинная любовь ничего не боится.
– Я напишу об этом роман, – объявил Кирк. – Девочка и ее поросенок. Душещипательная история одной любви.
– Протестую! – засмеялся Брент. – Я ведь не поросенок.
– Нет? Как странно! – изумился Кирк. – Впрочем, я перепутал. Поросенок на обед, и я привез его. С пылу с жару. Сегодня замечательный обед, ухо поросенка, начиненное печенками артишоков и зажаренное как раз в меру.
– Не печенками, глупый, а сердечками артишоков, – засмеялась Эми.
– На этот раз печенками. Да и не только ими.
– Повтори, пожалуйста, что ты привез, – сказал Брент, глядя как Кирк поднимает крышку с подноса. Оттуда действительно запахло мясом.
– Я так хочу есть, –
– Ты, Эми, как всегда угадала. Именно ее и зажарили нам на обед.
ГЛАВА VI
В больнице было очень тихо. Обед уже давно кончился. Эми, Кирк и Брент в комнате мальчиков смотрели по телевизору фильм «Самый длинный день». [10] Войска начали высадку на побережье. Выли сирены, грохотали пушки, ухала артиллерия.
10
Фильм по документальному роману с тем же названием современного американского писателя К. Райэна, рассказывающий о высадке войск союзников на побережье Франции во время второй мировой войны.
Фильм прервался, и на экране появилась реклама, расхваливающая зубную пасту. Вой сирены, однако, не прекратился.
– Что бы это могло быть? – спросила Эми.
– Наверное, пожар, – откликнулся Брент, рисуя какие-то каракули на листке блокнота.
– Тише, – зашипел Кирк. – Я люблю эту рекламу. Прослушаю из-за вас самое интересное про это чудо «белее белого».
– Но сирена воет где-то совсем рядом, – встревожилась Эми.
– А ведь верно, – заметил Кирк. Начали рекламировать лимонад.
– Сигнал тревоги, кажется, в отделении «Скорой помощи», – прислушался Кирк.
– И довольно-таки серьезный, – заметил Брент. – Воет несколько сирен.
– Надеюсь, ничего страшного, – сказала Эми. – У меня от сирены всегда поджилки трясутся.
– Почему бы нам не спуститься и не поглядеть? – спросил Кирк. – В это время нас никто не заметит.
– Не знаю, Кирк, – сказала Эми. – Мне что-то не по себе. И не хочется оставлять Брента одного.
– Ничего, Эми, идите. Мне самому любопытно, что там за переполох, – сказал Брент.
– Меня туда не тянет.
– Идем, Эми. Ничего страшного не случится. Никто нас не увидит. Мы просто заглянем в дверь и узнаем, в чем дело.
– Конечно, идите. А я досмотрю фильм, – сказал Брент. – Мне скучно не будет.
– Не хочу я идти, Кирк.
Звук сирен всё наполнял комнату, и точно бился о стекла, стараясь вырваться наружу.
– Только на одну минутку. Посмотрим, что происходит, и назад.
– Ну, ладно, – согласилась наконец Эми, встала и, запахнув поплотнее свой халатик, сунула босые ноги в тапочки.
– Мы скоро вернемся, Брент, – сказала она. – Даю слово, не задержимся.
Кирк с Эми ушли. Рекламные фильмы кончились. И Брент снова стал смотреть вторжение в Нормандию.
В коридоре никого не было. В самом конце направо две сестры тихо о чем-то разговаривали. Эми и Кирк проскользнули в другую сторону, к служебному лифту. Кирк нажал кнопку, и Эми стала следить, как стрелка побежала вверх от цокольного этажа на шестой. Дверь открылась, и полумрак коридора залил яркий свет из кабины.